УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД
*** Дело №22-771/2017
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ
г. Ульяновск 19 апреля 2017 года
Ульяновский
областной суд в составе:
председательствующего
Давыдова Ж.А.,
с участием прокурора
Лобачевой А.В.,
осужденного Дихнова
В.И.,
защитника, в лице
адвоката Костиной Н.В.,
представителя
потерпевшей Б*** М.А. - адвоката Николаева Ю.Г.,
при секретаре
Абрамовой Т.В.,
рассмотрел в
открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного
Дихнова В.И., его защитника – адвоката Костиной Н.В. на приговор Ленинского
районного суда г. Ульяновска от 28 февраля 2017 года, которым
ДИХНОВ В*** И***,
*** несудимый,
осужден по ч. 1 ст.
264 УК РФ к наказанию в виде ограничения свободы на срок 1 год 6 месяцев.
На основании ст. 53
УК РФ установлены ограничения: не выезжать за пределы территории муниципального
образования «город И***»; не изменять место жительства без согласия
специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за
отбыванием осужденным наказания в виде ограничения свободы.
Возложена
обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий
надзор за отбыванием осужденным наказания, на регистрацию 1 раз в месяц.
Постановлено:
- освободить Дихнова В.И. от назначенного
наказания в соответствии с пунктами 3, 4 Постановления Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года № 6576-6 ГД
«Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной
войне 1941-1945 годов»;
- меру пресечения в виде подписки о невыезде и
надлежащем поведении отменить;
- взыскать с Дихнова
В.И. в пользу потерпевшей Б*** М.А. процессуальные издержки по уголовному делу
в сумме 55 000 рублей, выплаченных Б*** М.А. адвокату Николаеву Ю.Г. за
представление её интересов на предварительном следствии и в суде.
- взыскать с Дихнова В.И. в пользу потерпевшей
Б*** М.А. в счет
возмещения
причиненного преступлением морального вреда 300 000 рублей.
Приговором решен
вопрос о вещественных доказательствах.
Апелляционное
представление государственного обвинителя Хаяровой И.В. отозвано в порядке,
предусмотренном ч.3 ст.389.8 УПК РФ.
Доложив существо
судебного решения, доводы апелляционных жалоб, возражения, выслушав выступления
участников процесса, суд апелляционной инстанции
УСТАНОВИЛ:
Дихнов В.И. признан
виновным в том, что управляя автомобилем марки ВАЗ-217230, государственный
регистрационный знак У 199 ВМ 73 нарушил правила дорожного движения, что
повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью Б*** (С***) М.А.
Преступление
совершено *** 2014 года в Ленинском районе г. Ульяновска при обстоятельствах,
подробно изложенных в приговоре суда.
В апелляционной
жалобе (основной) адвокат Костина Н.В. просит приговор изменить – оправдать
Дихнова В.И.
Считает, что
приговор не законен, не обоснован и не справедлив. События, изложенные в
приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам происшествия. В ходе
расследования было грубо нарушено право на защиту Дихнова.
В судебном заседании
отклонены необоснованно все ходатайства Дихнова и его защитника. Не устранены
противоречия, имеющиеся в материалах уголовного дела.
В дополнительной
апелляционной жалобе адвокат Костина Н.В. указывает, что в ходе расследования и
судебного разбирательства было грубо нарушено право на защиту Дихнова В.И.,
нарушен принцип состязательности сторон.
Полагает, что срок
расследования в 2,5 года, свидетельствует о том, что у следствия не имелось
достаточных доказательств, причастности Дихнова к инкриминируемому ему
преступлению.
Считает, что
следствие пренебрегло требованиями норм УПК РФ, а именно статьями 171 ч.1, 174,
85, 73, 87, 88 УПК РФ. Предварительное следствие велось с обвинительным уклоном, полученные
доказательства зачастую не проверены и не оценены, ряд представленных
доказательств имеют признаки недопустимости.
Нарушение права
обвиняемого на защиту, по мнению адвоката, заключалось в том, что Дихнову,
вопреки требованиям ч. 2 ст. 159 УПК РФ, было отказано в допросе на месте
происшествия, отказано в назначении повторной судебной автотехнической
экспертизы с участием Дихнова В.И. и в проведении других следственных и
процессуальных действий, указанных в ходатайстве, которые, по мнению защиты,
могли иметь существенное значение для дела.
Считает, что суд
необоснованно усмотрел противоречия в показаниях Дихнова, данных им на
следствии и в судебном заседании. Полагает, что давая показания в ходе
предварительного следствия Дихнов давал им оценку в силу своего внутреннего
восприятия и
познаний, давал не полностью развернутыми, полагая, что все события в деталях
он сможет изложить непосредственно на месте ДТП при проведении следственных
действий. Считает, что показания Дихнова В.И., данные им в судебном заседании, являются более подробными,
раскрывающие ход развития событий в деталях. Они полностью согласуются с
видеозаписью, просмотренной в судебном заседании.
В приговоре суд,
оценивая показания дочери и супруги Дихнова, указал на их непоследовательность,
расценил их противоречащими как друг другу, так и совокупности имеющихся по
делу доказательств. Не соглашается с выводами суда в этой части, так как
полагает, что, действительно, не смотря на некоторые несущественные
противоречия, которые обусловлены субъективностью восприятия событий каждым
человеком и изменением оценки в результате течения времени, они незначительны и
не противоречат другим доказательствам по уголовному делу по своему существу.
Считает, что в
приговоре суд неверно указал показания Дихнова В.И. в части увеличения дистанции
между автомобилем Дихнова и автомобилем ***. В судебном заседании Дихнов
пояснил, что водитель автомобиля *** дважды создал аварийную ситуацию.
Первоначально подрезал его, выехав на его полосу движения на расстоянии
примерно в 10-15 метрах перед его автомобилем при этом двигаясь со скоростью
около 60 км/ч. О большей скорости *** (как указано в приговоре) Дихнов не
говорил. Дихнов пояснял, что он
предпринял действия, необходимые для увеличения дистанции между автомобилями,
сбавив скорость своего автомобиля, и если бы водитель С*** не нарушил правила
дорожного движения, в очередной раз, приняв решение развернуться в месте, где
это прямо запрещено ПДД, то ДТП не произошло, поскольку автомобили так и
продолжили бы движение прямолинейно. Понимая, что С*** должен ехать прямо, он
продолжал постепенно увеличивать дистанцию между автомашинами, путем снижения
скорости.
Обращает внимание на
то, что Дихнов В.И. эмоциональный человек, излишне волнуется, что часто
окружающим мешает уловить суть его показаний. Только с применением схем и
машинок в судебном заседании, удалось в полной мере восстановить хронологию
ДТП.
Акцентирует внимание
на то, что при допросе в качестве подозреваемого от 12.03.2015 г. Дихнов
пояснял: «***...выехал мне на перерез. Двигаясь в моем ряду автомобиль ***
устремился в разрыв для разворота в противоположное направление.) Таким
образом, Дихнов действительно подтвердил факт движения автомобиля *** по его
полосе дороги. Однако в связи с коротким промежутком времени, от момента выезда
на его полосу дороги до места разворота, Дихнов мог только на месте ДТП
показать, в каком именно месте для него возникла очередная опасность от
действий водителя ***. Только установив место возникновения опасности, можно
было бы делать вывод, соответствующий фактическим обстоятельствам ДТП.
Обращает внимание,
что в судебном заседании Дихнов пояснил, что сразу после выезда автомобиля ***
на его полосу движения, он стал притормаживать для того, чтобы увеличить
дистанцию между своим автомобилем и автомобилем ***. Резкое торможение он
применил уже после того, как водитель автомобиля *** начал резко снижать
скорость (тормозить). Он не ожидал, что С*** нарушит требования ПДД, и если бы
тот ехал прямо, не нарушая правил дорожного движения, то аварии не произошло.
Считает, что
следователь нарушил права обвиняемого, предусмотренные уголовно-процессуальным
законодательством, а также конституционные права, предусмотренные ст. 45
Конституции РФ.
Полагает, что суд
необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства по проведению повторной
автотехнической судебной экспертизы, хотя оснований для этого было достаточно. С
первых допросов Дихнов заявлял о том, что на месте ДТП он сможет подробно
изложить все подробности события ДТП.
Это подтверждается
следующими фактами:
10.10.2014 г. Дихнов
обратился с заявлением, в котором просил провести его допрос на месте ДТП и
указывал подробно обстоятельства ДТП. Однако это обращение в уголовном деле
отсутствует, но имеется его след. В уведомлении (т. 1 л.д. 224) указано, что
доводы, изложенные в заявлении Дихнова от 10.10.2014 г. будут учтены в ходе
доследственной проверки.
14.10.2014 г. - в
материалах дела (т.1 л.д. 223) имеется заявление на 1 листе.
При ознакомлении с
постановлением о назначении экспертизы было заявлено ходатайство, которое
представлялось защитой на отдельных листах (т. 1 л.д. 136 в протоколе от
19.03.2015г. об этом имеется запись).
При ознакомлении с
заключением экспертизы № 1787/02-5, 1788/03-5 от 18.11.2014 г. было заявлено
ходатайство, которое представлялось защитой на отдельных листах (т. 1 л.д. 161
- в протоколе от 19.03.2015 г. об этом имеется запись).
При ознакомлении с
постановлением о назначении экспертизы было заявлено ходатайство, которое
представлялось защитой на отдельных листах (т.1 л.д. 170 - в протоколе от
19.03.2015 г. об этом имеется запись).
При ознакомлении с
заключением экспертизы № 1787/02-5, 1788/03-5 от 18.11.2014г. было заявлено
ходатайство, которое представлялось защитой на отдельных листах (т. 1 л.д. 191
- в протоколе от 19.03.2015 г. об этом имеется запись).
Обращает внимание,
что из уголовного дела пропали два обращения Дихнова от октября 2014 г., а
также 4 ходатайства, заявленных при ознакомлении с постановлениями о назначении
экспертиз и с заключениями экспертиз.
Ни одно из
заявленных ходатайств и заявлений (всего 6) не было рассмотрено и разрешено
следователем военного следственного отдела СК России по У*** гарнизону ЦВО Д***
К. А.
Данные факты
подтверждаются материалами уголовного дела, в которых действительно отсутствуют
сами ходатайства и заявления, и соответственно решения по ним.
Считает, что в
нарушение статей 121, 122, 159, 219 УПК РФ заявления и ходатайства обвиняемого
и его защитника до настоящего времени не рассмотрены и не разрешены, о принятых
следователем решениях по заявленным ходатайствам и жалобам обвиняемого и его
защитника не уведомлены, юридическая оценка действиям следователя по нарушенным
правам обвиняемого при выполнении требований статей 121, 122, 124, 159 УПК РФ
судом не дана.
Указывает, что на
протяжении расследования уголовного дела Дихнов постоянно заявлял ходатайство о
проведении его допроса на месте ДТП:
- протокол
ознакомления с постановлением о назначении экспертизы от 01.09.2016г.
(т.2л.д.175);
- постановление об
отказе в удовлетворении ходатайства: «Орган следствия на данном этапе
расследования не видит необходимости в проведении осмотра места происшествия с
участием Дихнова В.И. и специалиста»;
- протокол
ознакомления с заключением эксперта от 1.09.2016 г. (т. 2 л.д. 178), заявлено
то же ходатайство и тот же ответ (т. 2 л.д. 179).
- протокол
ознакомления с постановлением о назначении экспертизы от 12.11.2015 г. (т.3 л.д.6).
Заявлено ходатайство о присутствии Дихнова при проведении экспертизы. Отказано
в удовлетворении ходатайства (т. 3 л.д. 7)
- протокол
ознакомления с постановлением о назначении экспертизы от 01.09.2016 г. (т.3
л.д. 23). Заявлено ходатайство о проведении осмотра места происшествия с
участием Дихнова. Отказано в удовлетворении (т.3 л.д. 24).
- протокол ознакомления с заключением экспертизы от 24 сентября 2016г. (т. 3 л.д. 40). Ходатайство
о допросе на месте происшествия.
Считает, что
следствием неверно были определены и установлены значимые и существенные обстоятельства,
имеющие важное значение для правильного и законного разрешения дела.
По мнению автора
жалобы, следствием не был установлен момент возникновения опасности, возникший
для водителя Дихнова в процессе его движения по левой полосе дороги после
осуществления опасного перестроения на его полосу дороги а/м *** под
управлением водителя С*** A.A., что не позволяет определенно и достоверно
судить о наличии или отсутствии у водителя Дихнова технической возможности для
предотвращения столкновения с а/м ***. В результате неверной оценки механизма
образования ДТП следствием перед судебными экспертами неоднократно ставились
вопросы о наличии у водителя Дихнова технической возможности избежать
столкновения с а/м *** с учетом того, что время с начала перестроения а/м ***
на левую полосу дороги до момента столкновения прошло около 8-9 секунд. То есть
был сделан акцент на то обстоятельство, что момент возникновения опасности для
водителя Дихнова возник в момент начала перестроения на его полосу дороги а/м ***.
Однако, по мнению
автора жалобы, это ошибочное определение момента возникновения опасности для
водителя.
Считает, что маневр
водителя С***, связанный с его грубым перестроением на левую полосу движения,
представлял из себя определенную опасность для движения а/м *** и мог
потенциально привести к столкновению транспортных средств в ходе выполнения
этого маневра, однако столкновения автомобилей не произошло и они продолжили
движение по левой полосе дороги. Об этом прямо говорится в заключении эксперта
№ 701/02-1, 702/03-1 от 16.06.2015 г., выполненным экспертом Л*** И.В. (л.д.
268 т. 2): «если бы водитель а/м *** С*** A.A. руководствуясь дорожным знаком
4.1.1. «Движение прямо» и разметкой 1.18 продолжил движение по левой полосе с
прежней скоростью, то можно утверждать, что предпринятый им процесс
перестроения не создавал опасности для других участников движения. Увеличение
дистанции между а/м *** и *** начинает наблюдаться примерно с кадра 00004143,
что может свидетельствовать о применении водителем С*** A.A. торможения в целях
снизить скорость перед совершением маневра разворота в месте, где такой маневр
был запрещен. Учитывая известную частоту кадров видеозаписи с момента начала
перестроения а/м *** на левую полосу движения до момента начала снижения его
водителем скорости для совершения маневра разворота, прошло около 5 секунд.»
Вышеуказанные
обстоятельства, по мнению автора жалобы, свидетельствуют, что момент возникновения
опасности для водителя Дихнова В.И. возник уже в ходе движения а/м *** и *** по
левой полосе движения приблизительно за 5 секунд до момента столкновения этих
транспортных средств, то есть после того, как на задних плафонах а/м ***
зажглись красные огни, свидетельствующие о начале торможения. Именно в этот
момент для водителя Дихнова возникла опасность для дальнейшего движения,
которую он мог и должен был обнаружить, именно с этого момента водитель Дихнов
должен был начать реагировать на возникшую опасность и начать предпринять меры
во избежание столкновения транспортных средств.
Считает, что
техническая возможность для водителя Дихнова применить экстренное торможение и
избежать столкновения с а/м *** в контексте данной версии произошедшего ДТП, не
исследовалась.
Обращает внимание,
что в материалах уголовного дела доказательств того, что водитель Дихнов с
учетом этого момента возникновения опасности для его дальнейшего движения имел
техническую возможность избежать столкновения с а/м ***, но не предпринял
должных мер предосторожности, чем нарушил п. 9.10 и п. 10.1 ПДД РФ, не имеется.
Считает, что в связи
с заявлением в рамках уголовного дела гражданского иска, суду необходимо было
учесть степень вины каждого из водителей, а так же степень вины и самой
потерпевшей, поскольку именно потерпевшая, будучи являясь водителем и зная о
наличии дорожного знака 4.1.1 «движение прямо», «направила» а/м *** в место
разрыва между полосами встречных направлений для разворота.
Обращает внимание,
что в соответствии со статьей 1083 ГК РФ, вред, возникший вследствие умысла
потерпевшего, возмещению не подлежит. Если грубая неосторожность самого
потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от
степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть
уменьшен.
Обращает внимание,
что п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 N 1 "О
применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по
обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина"
разъясняется: «Судам для правильного разрешения дел по спорам, связанным с
причинением вреда жизни или здоровью в результате взаимодействия источников повышенной
опасности, следует различать случаи, когда вред причинен третьим лицам
(например, пассажирам, пешеходам), и случаи причинения вреда владельцам этих
источников. При причинении вреда третьим лицам владельцы источников повышенной
опасности совместно причинившие вред, в соответствии с пунктом 3 статьи 1079 ГК
РФ несут перед потерпевшими солидарную ответственность по основаниям,
предусмотренным пунктом 1 статьи 1079 ГК РФ. Солидарный должник, возместивший
совместно причиненный вред, вправе требовать с каждого из других причинителей
вреда долю выплаченного потерпевшему возмещения. Поскольку должник, исполнивший
солидарное обязательство, становится кредитором по регрессному обязательству к
остальным должникам, распределение ответственности солидарных должников друг
перед другом (определение долей) по регрессному обязательству производится с
учетом требований абзаца второго пункта 3 статьи 1079 ГК РФ по правилам пункта
2 статьи 1081 ГК РФ, то есть в размере, соответствующем степени вины каждого из
должников. Если определить степень вины не представляется возможным, доли
признаются равными». Из заключения
экспертизы № 1158/03-1 от 18.10.2016г. ( т.З л.д. 27-39) не возможно сделать
вывод о степени вины каждого водителя.
Считает, что ДТП с
участием а/м *** *** (далее-а/м ***) под управлением С*** А.А., а/м *** (далее
а/м ***) грз *** под управлением Дихнова В.И. и а/м *** (далее-а/м ***) грз ***
под управлением Б*** А.П. условно следует разделить на четыре эпизода, каждый
из которых имеет свои особенности и факторы, влияющие на дальнейший ход
развития события.
По мнению автора
жалобы, первый эпизод характеризуется тем, что а/м *** с целью разворота в
обратном направлении осуществляет перестроение с правой стороны дороги на левую
полосу движения приблизительно со скоростью движения 50-60 км/ч, при этом а/м ***
следует по крайней левой полосе дороги прямолинейно со скоростью около 90 км/ч.
Сближение т/с *** с а/м *** происходит по причине перестроения на крайне левую
полосу а/м ***. В данном случае а/м *** имеет преимущество перед а/м *** на
занятие левой полосы дороги, так как маневр перестроения осуществляется а/м ***.
В данном эпизоде водителю а/м *** следует руководствоваться п. 8.1. 8.2, 8.4
Правил дорожного движения.
Своё мнение, автор
жалобы, подкрепляет экспертным заключением № 2069/03-5, из которого следует,
что «поскольку перестроение а/м *** на
левую полосу вынуждало водителя а/м ***, двигавшегося в попутном направлении по
левой полосе движения без изменения направления к снижению скорости или
изменению направления движения, так как скорость движения а/м *** по
представленным сведениям была больше скорости движения а/м ***, то это уже
означает, что водитель а/м *** не уступил дорогу а/м ***, то есть действия
водителя а/м *** не соответствовали требованиям п. 8.4 ПДД РФ», что и следует
расценивать как создание аварийной ситуации.
Считает, что непосредственной и прямой опасности для
столкновения а/м *** с а/м ***, которое произошло несколько позднее на другом
участке дороги на расстоянии порядка 150 м. от места перестроения а/м ***,
данный маневр не повлек. Так как если бы а/м *** позднее не осуществил
намерение произвести разворот в месте, где это прямо запрещено ПДД, то
столкновения бы не произошло, автомобили так бы и следовали дальше по левой
полосе дороги.
Делает вывод, что
маневр а/м ***, связанный с перестроением на левую полосу движения, находится в
причинно-следственной связи с последующим столкновением а/м *** с а/м ***, так
как был выполнен с прямым нарушением водителем а/м *** п. 8.4 ПДД и создал
аварийную ситуацию в виде опасного сближения транспортных средств
непосредственно перед началом выполнения торможения и разворота а/м ***.
Вменение водителю а/м *** вины в нарушении п. 9.10 ПДД необоснованно и
бездоказательно, поскольку опасную дорожную ситуацию, связанную с короткой
дистанцией между автомобилями, создал не водитель а/м *** Дихнов, а водитель
а/м *** С***.
Второй эпизод, по
мнению автора жалобы, характеризуется тем, что а/м *** в нарушений п. 8.4 ПДД,
выехал на левую полосу дороги, где по оценкам судебных экспертов автомобили ***
и *** двигались еще около 5 секунд, после чего а/м *** начал снижать скорость и
осуществлять торможение с целью произвести разворот.
Считает, что из
анализа видеозаписи и выводов судебных экспертиз следует, что автомобили *** и ***
с момента выезда а/м *** на левую полосу дороги и до момента столкновения
двигались по левой полосе дороги около 8-9 сек., из которых 5 сек. двигались
прямолинейно без изменения скорости движения. Приходит к выводу, что время на
снижение скорости и торможение а/м *** составило приблизительно 3-4 сек. Иными
словами, момент возникновения опасности для дальнейшего движения без изменения
скорости и траектории движения для водителя а/м *** возник именно в момент,
когда у а/м ***, следовавшего по левой полосе дороги, зажглись задние огни
стоп-сигналов. Именно после этого для водителя а/м *** возникла опасность для
дальнейшего прямолинейного движения. В данной дорожной ситуации водитель а/м ***
должен был руководствуясь абз. 2 п. 10.1 ПДД, согласно которому «при
возникновении опасности для движения, которую водитель в состоянии обнаружить,
он должен принять возможные меры к снижению скорости вплоть до остановки
транспортного средства» с целью избежать и предотвратить столкновение.
Считает, что вопрос
о том, имел ли водитель Дихнов техническую возможность избежать столкновения с
а/м *** путем «снижения скорости вплоть до остановки транспортного средства»
является основным в уголовном деле для верного и законного вынесения приговора.
Вместе с тем, по
мнению автора жалобы, данный эпизод следствием не исследовался, вопросы при
назначении судебных экспертиз применительно к данному взгляду на развитие
дорожной ситуации и механизма образования ДТП, судебным экспертам не ставились.
Следствием ошибочно была выбрана версия, согласно которой момент возникновения
опасности для водителя Дихнова возник в момент начала перестроения а/м *** на
левую полосу дороги, что не подтверждается ни показаниями свидетелей и
подсудимого о развитии дорожной ситуации, ни выводами судебных экспертиз. В
результате этого органами следствия не верно перед судебными экспертами был
поставлен вопрос о моменте возникновения опасности для водителя а/м *** Дихнова
и, как результат, судебными экспертами были сделаны не верные и не
соответствующие реальному положению дел выводы. Это в свою очередь означает
отсутствие в материалах уголовного дела допустимых и относимых доказательств,
свидетельствующих о виновности Дихнова в нарушении ПДД, повлекших причинение
тяжкого вреда здоровью потерпевшей Б***.
Делает вывод, что в
результате неверного и неполного расследования обстоятельств ДТП,
предварительным следствием момент возникновения опасности для водителя Дихнова
В.И. был определен не верно, в обвинительном акте отсутствует анализ развития
дорожно-транспортного происшествия и механизм образования ДТП, обвинение не
представило суду убедительных и допустимых доказательств, свидетельствующих о
виновности подсудимого в нарушении ПДД, повлекших причинение тяжкого вреда
здоровью потерпевшей.
По мнению автора
жалобы, третий эпизод характеризуется тем, что в результате нарушения водителем
а/м *** п. 8.4 ПДД, дорожного знака 4.1.1 и горизонтальной дорожной разметки
1.18 произошло столкновение а/м *** и а/м ***.
Автор жалобы
обращает внимание, что столкновение а/м *** с а/м *** произошло на участке
дороги в зоне действия дорожного знака 4.1.1 «движение прямо». Считает, что это
обстоятельство указывает, что водитель а/м *** не имел права осуществлять
маневр разворота на данном участке дороги, поскольку он не только вступает в
противоречие с дорожным знаком 4.1.1, но и является аварийно-опасным. Вместе с
тем, как усматривается из материалов дела водитель а/м *** подъезжая к месту
разворота видел данный дорожный знак 4.1.1., но проигнорировал его требования.
Более того, еще за долго до приближения к нему, его пассажир, потерпевшая Б***
указала ему на место, где необходимо осуществить разворот, что подтверждается
фрагментом диалога, зафиксированным видеорегистратором а/м ***.
Делает вывод:
столкновение транспортных средства *** и *** произошло по вине водителя а/м ***
С*** в следствии следующих причин: с одной стороны у водителя а/м *** Дихнова в
результате короткой дистанции между параллельно двигающимися транспортными
средствами *** и ***, которая образовалась из-за неправомерных действий
водителя а/м *** связанных с перестроением, отсутствовала техническая
возможность для снижения скорости автомобиля вплоть до его полной остановки, а
с другой стороны, причиной столкновения стало грубейшее нарушение водителем а/м
*** требований дорожного знака 4.1.1 и дорожной разметки 1.18 (разрешенные
направления движения по полосам), что в совокупности и привело к возникновению
ДТП и его последствиям.
Четвертый эпизод, по
мнению автора жалобы, характеризуется тем, что в результате первичного столкновения
а/м *** и а/м *** последний по инерции выкатился на полосу встречного движения,
где столкнулся с а/м ***. В результате автомобили получили механические
повреждения, а потерпевшей был причинен тяжкий вред здоровью. Считает, что вне
зависимости от того, кто виноват в первичном столкновении а/м *** и а/м ***,
последний выкатился на полосу дороги, предназначенную для встречного движения,
исключительно в силу того обстоятельства, что водитель а/м *** в нарушение
требований ПДД решил именно в данном неположенном месте осуществить разворот,
для чего вывернул колеса автомобиля влево и придал автомобилю положение на
проезжей части не параллельно оси дороги, а с направлением в сторону встречной
полосы дороги.
Полагает, что
незаконно и необоснованно было отказано обвиняемому и его защитнику в
удовлетворении ходатайств о проведении осмотра места происшествия с участием
Дихнова, и специалистов, об участии Дихнова при проведении экспертизы, о
назначении комплексной экспертизы с участием специалистов медиков, трассолога,
автотехника, так как ответ на вопрос об ответственности каждого из участников
ДТП должен выясняться только при установлении всех обстоятельств дорожно-транспортного
происшествия, степени вины каждого водителя, нарушившего правила дорожного
движения.
Считает, что если
действия С*** и Дихнова находятся в причинной связи с ДТП, то необходимо было
назначать комплексную экспертизу, к проведению которой следует привлечь
эксперта автотехника, эксперта трассолога и судебного медика. Перед экспертами
необходимо было поставить вопросы о том, могли ли повреждения на транспортных
средствах образоваться при описанных С*** и Дихновым обстоятельствах.
Соответствует ли расположение следов, их очертания, формы и габариты,
оставленные на автомобилях, описываемому характеру столкновения? Экспертам
необходимо было представить все собранные материалы — протокол ДТП, автомобили
участников происшествия, вещественные доказательства, подробное описание
повреждений и следов, схему аварии и фотоматериалы, показания водителей и
свидетелей, протокол происшествия, оформленный сотрудниками полиции, схему ДТП,
составленную на месте происшествия инспектором ГИБДД, протоколы осмотра и
оценки технического состояния автомобилей (из страховых компаний), материалы
видео регистратора,
зафиксировавших момент
столкновения, справки о ДТП, план организации дорожного движения и медицинские
документы.
Считает, что
автотехническая экспертиза не сможет дать ответа на эти вопросы. Указывает, что
заключения автотехнической экспертизы противоречивы, и противоречия не
устранены. При проведении последней автотехнической экспертизы, не смотря на
полученные справки об уклоне, отсутствии эксперимента с участием аналогичных
транспортных средств, и предоставлению сведений о тормозном пути, эксперт
делает выводы о виновности Дихнова, а о своих же требованиях по предоставлению
сведений об уклоне дороги уже ничего нет, о тормозном пути *** и ***, так же не
упоминается. При этом ранее в заключениях говорилось о том, что уклон дороги
влияет на дорожную ситуацию.
Считает, что для
предъявления обвинения необходимо было поставить вопрос, какие повреждения
могли образоваться у потерпевшей Б*** при столкновении автомобилей *** под
управлением С*** и автомобиля *** под управлением Дихнова и при столкновением
автомобилей *** под управлением С*** и автомобиля *** под управлением Б***,
либо при столкновении с разделительным ограждением? До назначения экспертизы
необходимо было удовлетворить ходатайство Дихнова В.И. о допросе его на месте
происшествия, с участием специалиста, так как при проведении экспертизы,
эксперты не верно оценили по дорожно-транспортную обстановку на момент
произошедшего ДТП. Однако следователи ему отказали в даче показаний на месте
происшествия. Суд так же отказал в удовлетворении данного ходатайства, чем было
ограничено право Дихнова В.И. на защиту. Вначале Дихнову было отказано по
причине того, что в рамках уголовного дела №153200477 он не является
подозреваемым, а позже отказали в связи с тем, что все экспертизы уже
проведены.
Считает, что
объективные экспертные исследования восстановили бы истинную картину
произошедшей аварии и выявили степень виновности каждого участника
происшествия. Схема ДТП, составленная инспектором ГИБДД на месте аварии,
описание повреждений и следов не всегда может отражать полную картину
происшествия и на возникающие спорные вопросы может ответить только
квалифицированный эксперт по результатам специальных исследований.
Обращает внимание,
что в т. 3 на л.д. 66 имеется план организации дорожного движения. На данном
плане видно, что водитель С***, если он не нарушил правил, не мог выехать в
80-100 метрах от технологического разрыва, так как в месте выезда С***, имеются
сплошные линии разметки. Скорее всего экспертам не были предоставлен указанный
проект, из чего очевидно, что Савкин нарушил требования ПДД - пересек сплошные
линии разметки попутного движения, которые не были учтены следователем.
Так же отмечает, что
план организации дорожного движения (2015г) не соответствует по дате разметки,
дате совершенного ДТП (2014г). Данное противоречие не устранено. Если исходить
из заключений экспертов, то получается, что они не учли нарушений, допущенных С***
A.A., а именно пересечении двух сплошных линий дорожной разметки, которые
имеются на плане.
Считает, что в
обвинительном заключении неверно указано место совершения ДТП, а именно в
районе 6-го километра. Согласно осмотру места происшествия, на который
ссылается следователь в постановлении об уточнении данных, с точностью до метра
установлено место совершения ДТП- 5км+380.
Так же считает, что
вынося постановление об уточнении данных, следователь должен был ссылаться на
конкретные документы, в которых допущена ошибка, а не огульно ссылаться на
«некоторые» документы ( т.3 л.д. 68-70)
Обращает внимание,
что в ходе расследования уголовного дела были допущены и иные грубейшие
нарушения законности, которые требуют дополнительной проверки и устранения.
Считаю, что органы
следствия своим бездействием и незаконными действиями при расследовании
уголовного дела, разрешении ходатайств и заявлений обвиняемого и его защитника,
нарушили права обвиняемого, установленные Конституцией РФ и предусмотренные УПК
РФ.
По мнению автора
жалобы, следователь нарушил право на защиту Дихнова, поскольку 24.11.2016 г.
ему было предъявлено обвинение в совершении преступления, допрашивается
24.10.16 г. в период с 14 часов 30 минут до 14 часов 50 минут, и в этот же день
в 16 часов 05 минут объявляют об окончании расследования по уголовному делу.
Разумный срок для защиты предоставлен в 1 час 15 минут.
Считает, что Дихнову
В.И. не дали возможности защищаться. Возбудив уголовное дело в отношении лица,
приостанавливают дело в связи с неустановлением лица. Права подозреваемого и
обвиняемого гораздо шире прав свидетеля. Дихнов два года имел статус свидетеля.
Указывает, что при
расследовании уголовного дела допущены грубейшие нарушения уголовно
процессуального Кодекса РФ, все документы по уголовному делу не имеют
юридической силы, в связи с тем, что по одному и тому же факту уголовное дело
возбуждалось дважды. Все следственные действия по уголовному делу, проведенные
после 29.04.2015 г. являются недопустимым доказательством, в том числе и
постановление о привлечении Дихнова В.И. к уголовной ответственности, и
обвинительное заключение по уголовному делу.
Обращает внимание на
то, что дорожно-транспортное происшествие произошло 19.08.2014 г. До 2.03.2015
г. уголовное дело не возбуждалось. Материал проверки был направлен в
следственный отдел Следственного комитета РФ по Ульяновскому гарнизону.
Уголовное дело №10/34/0010-15 было возбуждено 2 марта 2015 г. в отношении С***
A.A. и в отношении Дихнова В.И. 7 апреля 2015 г. было принято решение о
прекращении уголовного преследования в отношении С*** А.А.(военнослужащий) в
связи с примирением с потерпевшей, и уголовное дело было вновь направлено в ССО
по расследованию ДТП при СУ УМВД России по У*** области для проведения
дальнейшего расследования.
13.04.15 г.
уголовное дело передается в СЧ СУ УМВД, где М*** поручают «изучить и доложить».
Никто не дает указаний следователю Ж*** о принятии дела к своему производству,
однако 29.04.15 г. именно он возбуждает новое уголовное дело в отношении
неустановленного лица под № 153200477. ( т. 2 л.д. 88)
Обращает внимание,
что при ознакомлении с материалами уголовного дела, адвокатом было заявлено о
незаконности возбуждения уголовного дела № 153200477, и как следствие этого
нарушения, о необходимости признания незаконными всех действий по уголовному
делу. Не имея на то полномочий, начальник ССО по расследованию ДТП при СУ УМВД
России по У*** области С*** A.B. 15 ноября 2016 года вынесла постановление об отмене постановления
о возбуждении уголовного дела.
Считает, что
уголовно-процессуальный закон не предусматривает отмену постановления о
возбуждении уголовного дела в ходе предварительного
расследования.
Институт отмены постановления о возбуждении уголовного дела в
уголовно-процессуальном праве РФ существует исключительно только в рамках ч. 4
ст. 146 УПК РФ, т.е. на стадии возбуждения уголовного дела.
Также считает, что
руководитель следственного органа не вправе отменять постановление о
возбуждении уголовного дела, так как уголовно-процессуальный закон (в том числе
п.2 ч. 1 ст.39 УПК РФ) не предоставляет ему таких полномочий.
По мнению автора
жалобы, пункт 2 части 1 статьи 39 УПК РФ в единстве с пунктом 25 статьи 5
данного Кодекса не определяет порядок отмены постановления о возбуждении
уголовного дела и не даёт руководителю следственного органа процессуального
права отменять это постановление, а предоставляет полномочия руководителю
следственного органа проверять материалы уголовного дела и отменять в порядке,
установленном УПК РФ исключительно только те незаконные или необоснованные
постановления, которые следователь выносит в ходе предварительного
расследования (кроме обвинительного заключения), т.е. после принятия
возбужденного уголовного дела к своему производству (и не более того), так как
по определению и в соответствии с основными понятиями, используемыми в УПК РФ
(дословно) «постановление — ...решение..., вынесенное при производстве
предварительного расследования, за исключением обвинительного заключения...»
(п.25 ст.5 УПК РФ); а постановление о возбуждении уголовного дела не относится
к таким решениям, так как выносится по результатам рассмотрения сообщения о
преступлении (ст. 145 УПК РФ) до начала предварительного расследования (в
период доследственной проверки), как итоговое решение стадии возбуждения
уголовного дела.
Считает, что
уголовно-процессуальный закон относит принятие решения об отмене постановления
о возбуждении уголовного дела (кем бы оно ни было вынесено) к исключительной
компетенции прокурора, который наделен этим правом в рамках осуществления
прокурорского надзора за деятельностью, как органов дознания, так и органов
предварительного следствия. Таким образом, если прокурор в порядке ч. 4 ст. 146
УПК РФ, т.е. в течение 24 часов с момента получения материалов, послуживших
основанием для возбуждения уголовного дела, не отменил постановление о
возбуждении уголовного дела, то в ином порядке оно не может быть отменено, так
как его, этот порядок, УПК РФ не предусматривает.
В подтверждение
доводов об отсутствии у руководителя следственного органа законных прав на
отмену постановления о возбуждении уголовного дела, просит ознакомиться с
выпиской из стенограммы, согласно которой, вопрос о продлении свыше 24 часов
полномочий прокурора по отмене постановления о возбуждении УД и предоставлении
права отмены постановления о возбуждении уголовного дела руководителю
следственного органа ставился в апреле 2011 года перед Госдумой депутатами
фракции *** О*** М*** и Ф*** Т*** в проекте ФЗ «О внесении изменения в ст. 146
УПК РФ». Считает, что данный вопрос бы не был актуальным, если бы это право уже
было бы предусмотрено уголовно-процессуальным законом. Госдума отклонила данный
законопроект «О внесении изменения в ст. 146 УПК», не рассмотрев его даже в
первом чтении.
Считает, что отмена
постановления о возбуждении уголовного дела (вместо его прекращения) в ходе
предварительного расследования является действием незаконным, явно выходящим за
пределы чьих-либо полномочий, влекущее существенное нарушение конституционных
прав и законных интересов граждан, незаконно привлечённых к уголовной
ответственности, и имеющее, в связи с этим, явные признаки должностного
преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ.
Что касается
возмещения морального ущерба потерпевшей, то автор жалобы полагает необходимым
обратиться к материальным нормам ГК РФ. В соответствии со статьей 1083 ГК РФ,
вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит.
Указывает, что
потерпевшая Б*** М.А. имеет водительские права, неоднократно ездила по мосту.
Как видно из видеозаписи, она указывала своему брату С*** A.A. где нужно
проехать.
Т. 1 л.д. 129-
заявление С*** М.А.- я объясняла и показывала брату, как лучше проехать к месту
моей работы.
Т.2 л.д.62 -
«морального вреда мне в результате ДТП причинено не было», «я посоветовала
брату совершить разворот..., т.к. ранее следуя в этом месте в автомобилях с
другими водителями видела, как они разворачиваются в это месте, где произошло ДТП».
Считает, что при
определении размера компенсации морального вреда, суд не учел позицию
законодателя, изложенную в ст. 1083 ГК РФ, и не отразил в приговоре факт
поведения самой потерпевшей, фактически спровоцировавшую ДТП. В приговоре суд
указал, что учитывает причиненные потерпевшей моральные и физические страдания,
степень вины подсудимого.
Обращает внимание на
то, что в деле нет результата анализа крови С*** на алкоголь, хотя сам С*** и
сотрудники ДПС говорят о том, что у С*** взяли кровь именно 19.08.2014г. В медицинских
документах, указано, что кровь у него взяли только 20.08.2014г. Из больницы С***
выписан за нарушение.
Не исключает, что на
момент ДТП С*** мог находиться в состояния алкогольного опьянения и по
невнимательности, либо преступной беспечности, нарушил ПДД.
Обращает внимание,
что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне
обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения
сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им
прав.
Считает, что суд
необоснованно отказал в удовлетворении ходатайств защиты, заявленных в судебном
заседании. Обращает внимание, что решения как следователя, так и суда об отказе
в удовлетворении ходатайств, способны причинить ущерб конституционным правам и
свободам Дихнова В.И. и затруднить доступ к правосудию.
В апелляционной
жалобе осужденный Дихнов В.И. просит
приговор изменить, постановить оправдательный приговор. Считает, что события,
изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам
происшествия. Обращает внимание суда на то, что в ходе расследования были грубо
нарушены его конституционные права, право на защиту. Его ходатайства,
доказательства не рассматривались и не принимались. В основу обвинительного приговора принята
ошибочная версия, согласно которой опасность для Дихнова возникла в момент
начала перестроения автомобиля *** на левую полосу дороги, что не
подтверждается ни показаниями свидетелей, ни его показаниями о развитии
дорожной ситуации, ни выводами судебных экспертиз. Считает, что момент
опасности для него возник, когда впереди оказавшийся автомобиль *** начал
осуществлять торможение с целью
совершить незаконный разворот (на данном участке дороги знак – движение только
прямо), то есть когда перед его автомобилем зажглись задние сигнальные
тормозные фонари. Время на то, чтобы выполнить абзац
2 пункта 10.1 ПДД у
него сократилось с 8 секунд до 3 секунд. Вопрос о том, имел ли он техническую
возможность избежать столкновение с автомобилем
*** путем снижения скорости вплоть до полной остановки следствием не
исследовался, вопросы при назначении судебных экспертиз к данному взгляду на
развитие дорожной ситуации и механизма ДТП перед судебными экспертами не
ставился.
В возражениях на
апелляционную жалобу адвоката Костиной
Н.В., потерпевшая Б*** М.А., указывает на несостоятельность доводов
жалобы, просит приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу без
удовлетворения.
В суде апелляционной
инстанции:
- адвокат Констина Н.В. поддержала доводы
своих апелляционных жалоб и жалобы своего подзащитного. Уточнила, что
процессуальные издержки, понесенные потерпевшей, судом взысканы незаконно, без
доказательств подтверждающих обоснованность заявленной суммы;
- осужденный Дихнов В.И. просил
удовлетворить апелляционные жалобы, поданные им и его адвокатом;
- адвокат Николаев Ю.Г. просил отказать в
удовлетворении апелляционных жалоб осужденного и его адвоката, приговор
оставить без изменения;
- прокурор Лобачева А.В. обосновала своё
мнение о несостоятельности доводов, изложенных в апелляционных жалобах. Просила
приговор в отношении Дихнова В.И. оставить без изменения.
Проверив материалы
уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, возражения, выслушав
выступления участников процесса, суд апелляционной инстанции находит приговор,
постановленный в отношении Дихнова В.И., законным и обоснованным, а назначенное
ему наказание справедливым.
Выводы суда о виновности
осужденного Дихнова В.И., вопреки доводам апелляционных жалоб, основаны на
фактических данных и подтверждаются совокупностью доказательств, собранных по
делу, полно, всесторонне и объективно рассмотренных в судебном заседании и
приведенных в приговоре, которым суд дал надлежащую оценку в соответствии с
требованиями статьи 88 УПК РФ с точки зрения относимости, допустимости,
достоверности, а всем собранным доказательствам в совокупности – достаточности
для разрешения уголовного дела.
Все доводы Дихнова
В.И. и его адвоката Костиной Н.В., изложенные в апелляционных жалобах, о
невиновности Дихнова В.И. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.
264 УК РФ, проверялись судом первой
инстанции и мотивированно отвергнуты как необоснованные, опровергнутые
показаниями потерпевшей Б*** М.А., свидетелей С*** А.А., Б*** А.П., П*** С.Г.,
Ф*** И.Ю., подробное содержание которых
изложено в приговоре, протоколом осмотра места происшествия, протоколом осмотра
предметов, заключениями автотехнической и судебно-медицинской экспертиз.
Из положения ч. 2
ст.17 УПК РФ следует, что все доказательства имеют одинаковую юридическую силу.
В основу приговора
обоснованно положены показания свидетеля С*** А.А., оглашенные в порядке ст.
281 УПК РФ, и подтвержденные в судебном заседании, из содержания которых
следует, что около *** 2014 года он управлял автомобилем марки ***,
регистрационный знак ***. Вместе с ним ехала его сестра Б***, которая сидела на
переднем пассажирском сиденье. Двигался со скоростью 60 км/час по крайне правой
полосе, впереди него ехал грузовой а/м *** с надстройкой в виде грузового
крана. Сестра сказала, что дальше будет разрыв в ограждении и там появиться
возможность развернуться. Увидел данный разрыв, однако не заметил дорожный знак
«Движение только прямо». Чтобы осуществить маневр разворота, пропустил
двигавшийся по левой полосе автомобиль *** и включив сигнал левого поворота,
убедившись в безопасности своего маневра, так как автомобили на левой полосе
были очень далеко, перестроился на левую полосу движения. Продолжил движение
вперед, притормаживая и плавно снижая скорость, чтобы не создавать опасность
для автомобилей, которые двигались позади него. С момента перестроения двигался
прямо более 5 секунд, все это время у него был включен сигнал поворота налево,
загорались стоп-сигналы. Подъехав к разрыву в ограждении, снизил скорость
примерно до 5 км/час и уже начал уходить влево в данный разрыв, чтобы
осуществить разворот, почувствовал удар в заднюю правую часть автомобиля. От
удара его автомобиль выбросило на полосу встречного движения, где столкнулся с
а/м ***. После ДТП его сестра жаловалась на головную боль. Проверил
видеорегистратор, увидел, что на нем имеется запись ДТП, передал её сестре.
Показания свидетеля
С*** А.А., подтверждаются:
- показаниями потерпевшей Б*** М.А.,
оглашенными в порядке ст. 281 УПК РФ, и подтвержденными в судебном заседании,
из которых следует, что они аналогичны показаниям свидетеля С*** А.А.;
- протоколом осмотра предметов, из
которого следует, что был осмотрен выданный потерпевшей DVD-R
диск, без признаков монтажа, на котором зафиксировано ДТП, а также осмотрен
CD-R диск, содержащий аналогичную
видеозапись и папку раскадровка с 4448 файлами фотоизображений;
- видеозаписью DVD-R
диска с событиями ДТП, просмотренной в суде первой инстанции, из которой
следует, что обстоятельства, зафиксированные на видеозаписи, полностью
согласуются с показаниями потерпевшей и свидетеля С*** и опровергают показания
Дихнова;
- заключением автотехнической экспертизы №
1158/03-1 от 18 октября 2016 года, из которой следует, что сопоставлялись
запись с видеорегистратора и показания Дихнова. Эксперт пришел к выводу, что
сведения, изложенные водителем Дихновым противоречат данной записи и являются
крайне сомнительными. Исходя из заявленных показаний Дихнова, столкновение
должно было бы произойти в процессе перестроения автомобиля *** либо сразу же
после этого маневра, однако согласно записи а/м *** перестроился на левую
крайнюю полосу движения, после чего до момента первого столкновения прошло
около 9,2 секунд. Даже при отсутствии видеозаписи можно утверждать, что с
учетом заявленной Дихновым разницы в скорости движения в 30 км/час, указанная
им дистанция между грузовым автомобилем и автомобилем *** могла существовать
только долю секунды. Вместе с тем автомобиль *** под управлением С*** в течение
5 секунд двигался по левой полосе движения перед автомобилем ***. Последующее
за этим снижение скорости а/м *** неизбежно снижало дистанцию между ними и
данные действия водителя С*** обязывали водителя Дихнова руководствоваться
требованиями пунктов 9.10, 10.1 Правил дорожного движения РФ, в соответствии с
которыми водитель обязан соблюдать такую дистанцию до движущегося впереди
транспортного средства, которая позволила бы избежать столкновения; при
возникновении опасности для движения, которую водитель в состоянии обнаружить,
он обязан принять возможные меры к снижению скорости вплоть до остановки
транспортного средства.
В рассматриваемом случае водитель
автомобиля *** Дихнов В.И. совершил столкновение с впередиидущим автомобилем ***
при его торможении естественным путем без контакта с каким-либо другим
препятствием, следовавшим перед ним, поэтому водитель Дихнов В.И. имел
техническую возможность предотвратить ДТП путем выполнения требований п.9.10
Правил дорожного движения РФ, и его действия, не соответствовавшие данным
требованиям, находятся с технической точки зрения в причинной связи с
происшествием.
В представленной
дорожной обстановке водитель Дихнов В.И. при движении перед происшествием
должен был руководствоваться требованиями пунктов 9.10, 10.1 (ч.2) Правил
дорожного движения РФ.
Действия водителя
Дихнова В.И., не соответствовавшие требованиям п.9.10 Правил дорожного движения
РФ, находятся, с технической точки зрения, в причинной связи с
дорожно-транспортным происшествием.
- показаниями свидетеля инспектора ДПС ОБ ДПС ГИБДД УМВД
России по г.У*** П*** С.Г., оглашенными в порядке ст. 281 УПК РФ, и
подтвержденными в судебном заседании, из которых следует, что *** 2014 года
примерно в 07 часов 40 минут от дежурного он получил сообщение о
дорожно-транспортном происшествии – столкновении трех автомобилей на подъездных
путях к мостовому переходу через р.В*** *** в Л*** районе г.У***. Около 08
часов 10 минут он прибыл на место происшествия. Там, в районе 6 километра на
автодороге *** располагались автомобили марки ***, регистрационный знак ***,
под управлением Дихнова В.И., марки ***, регистрационный знак ***, под
управлением С*** А.А., и марки ***, регистрационный знак ***, под управлением Б***
А.П.. У всех автомобилей имелись механические повреждения. Пострадавшие
пассажиры из автомобилей *** и ***, находились в скорой медицинской помощи.
Погода была пасмурная, шел небольшой дождь, тумана не было. Асфальт был мокрый.
Видимость составляла примерно 300 метров.
Он и инспектор Ф*** И.Ю. опросили водителей, с участием понятых и
водителей Дихнова В.И., С*** А.А., Б*** А.П. был проведен осмотр места
происшествия, составлена схема места совершения административного
правонарушения. При понятых были проведены все замеры, которые Ф*** занес в
протокол осмотра места совершения административного правонарушения. Также
водители Дихнов, С*** и Б*** направлялись на медицинское освидетельствование в
наркологический диспансер, но, поскольку признаки опьянения у всех водителей
отсутствовали, они ездили туда самостоятельно, без сопровождения сотрудников ГИБДД;
- показаниями свидетеля инспектора ДПС ОБ ДПС ГИБДД УМВД
России по г.У*** Ф*** И.Ю., оглашенными в порядке ст. 281 УПК РФ, и
подтвержденными в судебном заседании, из которых следует, что они аналогичны
показаниям свидетеля П*** С.Г.;
- протоколом осмотра места совершения
административного правонарушения, *** 2014 года было осмотрено место
дорожно-транспортного происшествия, расположенное в зоне действия дорожного
знака 4.1.1 «Движение прямо» на участке проезжей части автодороги *** г.У***.
Осмотр производился
при естественном освещении в пасмурную погоду, в направлении от С*** кольца г.У***
в сторону *** моста. На момент осмотра состояние дорожного покрытия – мокрый
асфальт, видимость до 300 метров, на проезжей части нанесены линии продольной
разметки для разделения встречных потоков транспорта.
На месте
происшествия обнаружены автомобиль марки *** (***), госномер ***, на котором
повреждена передняя левая часть бампера и фары; автомобиль марки ***,
госномер ***, на котором повреждены
передняя часть машины, задняя правая часть багажника; автомобиль марки «***,
госномер ***,на котором повреждены передняя часть машины, левая задняя часть
крыла и задней левой двери, проколота левая передняя шина. Следы торможения на
месте происшествия отсутствуют.
При этом,
заключением судебно-медицинской экспертизы установлено, что у пассажира
автомобиля *** Б*** (С***) М.А. были обнаружены телесные повреждения: *** Эти
повреждения в комплексе одной травмы причинили тяжкий вред здоровью по признаку
опасности для жизни, были получены от воздействия тупого твердого предмета, и
образовались *** 2014 года в результате дорожно-транспортного происшествия.
Доводы Дихнова В.И.
о его версии развития ДТП, а также показания свидетелей Д*** О.В. и Д*** В.И.
проверялись судом в совокупности с другими доказательствами и обоснованно были
признаны недостоверными.
Суд правильно
признал, что противоречий о юридически значимых для разрешения дела обстоятельствах
показания свидетеля С*** М.А. не содержат.
Дав оценку
совокупности исследованных доказательств, суд правильно установил, что Дихнов
при управлении автомобилем проявил преступную небрежность, в нарушении
требований пункта 9.10 ПДД РФ не выбрал безопасную дистанцию до движущегося
впереди в попутном с ним направлении и намеревающегося осуществить разворот с
нарушением требований дорожного знака 4.1.1 «Движение прямо», дорожной разметки
1.18 транспортного средства под управлением С*** (уголовное преследование в
отношении которого прекращено) по неосторожности допустил с ним столкновение,
от которого автомобиль под управлением С***, выехал на полосу встречного
движения, где столкнулся с автомобилем под управлением водителя Б***. В
результате ДТП пассажиру под управлением С***, - Б*** (С***) были причинены
телесные повреждения, которые в комплексе одной травмы квалифицируются как
тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.
Оснований ставить
под сомнение правильность установленных судом обстоятельств преступления,
совершенного Дихновым В.И., у суда апелляционной инстанции не имеется.
При таких обстоятельствах
суд правильно квалифицировал действия осужденного Дихнова В.И. по ч. 1 ст. 264
УК РФ – нарушение лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения,
повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека.
Доводы жалобы адвоката
о нарушении процессуальных прав осужденного в суде первой инстанции, не
подтверждаются материалами дела.
Из протокола
судебного заседания видно, что в судебном заседании исследованы все
существенные для исхода дела доказательства, представленные сторонами,
разрешены все заявленные ходатайства в соответствии с требованиями УПК РФ, по
ним вынесены мотивированные решения. Нарушений принципа состязательности
сторон, необоснованных отказов осужденному и его защитнику в исследовании
доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, не
имеется.
Также не имеется
нарушений требований к изготовлению и подписанию протокола судебного заседания,
предусмотренных статьей 259 УПК РФ. Замечания на протокол судебного заседания
рассмотрены председательствующим по делу в установленном законом порядке.
Постановление судьи мотивировано. Отклонение замечаний, указанных
адвокатами, обосновано тем, что в
протоколе судебного заседания полно и правильно отражены все показания
допрошенных по делу лиц, а также действия участников процесса.
Нарушений
процессуальных прав участников судебного разбирательства, иных нарушений норм
уголовно-процессуального закона при производстве предварительного расследования
и судом при рассмотрении дела, которые повлияли или могли повлиять на
постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, вопреки
доводам жалобы адвоката, не допущено.
Доводы адвоката о
том, что начальник ССО по расследованию ДТП при СУ УМВД России по Ульяновской
области в соответствии с требованиями п. 2 ч.1 ст. 39 УПК РФ, не имел права
отменять постановление о возбуждении уголовного дела и принятии его к
производству, вынесенное 29 апреля 2015 года следователем Ж*** Р.К. в части
постановления о возбуждении уголовного дела (л.д. 155, т. 3), не основаны на
уголовно-процессуальном законе.
При назначении
наказания Дихнову В.И. суд учел характер и степень общественной опасности
совершенного им преступления, данные о личности осужденного, обстоятельства
смягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление
осужденного и на условия жизни его семьи и назначил справедливое наказание.
С учетом требований
положений ст. 60 УК РФ, суд правильно пришел к выводу о необходимости
назначения Дихнову В.И. наказания в виде ограничения свободы.
Назначенное
осужденному наказание соразмерно содеянному, является справедливым и отвечает
установленным статьями 6 и 43 УК РФ целям и задачам, суд апелляционной
инстанции не находит оснований для его смягчения.
При этом суд обоснованно
освободил Дихнова В.И. от назначенного
наказания в соответствии с пунктами 3, 4 Постановления Государственной Думы
Федерального Собрания Российской
Федерации от 24 апреля 2015 № 6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с
70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» и снял с него
судимость.
Также суд
апелляционной инстанции не находит оснований для изменения или отмены приговора
в части гражданского иска по доводам апелляционной жалобы адвоката Костиной
Н.В., поскольку гражданский иск был разрешен надлежащим образом.
В соответствии с
требованиями статей 151, 1099, 1101 Гражданский кодекс Российской Федерации
размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от
характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также
степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием
возмещения вреда. При определении размера компенсации морального вреда должны
учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных
страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был
причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
Удовлетворяя
частично требования потерпевшей, в размере 300 000 рублей, суд в должной мере
принял во внимание нравственные и физические страдания потерпевшей Б***
М.А., как во время дорожно-транспортного
происшествия, так и после него, требования разумности и справедливости при
определении размера компенсации морального вреда.
Доводы адвоката
Костиной Н.В., приведенные в апелляционной жалобе, что потерпевшей был причинен
вред вследствие её умысла, не основаны на материалах дела.
Тот факт, что
потерпевшая указала водителю С*** место разворота для автомобиля, где разворот
был запрещен, не означает того, что вред здоровью потерпевшей был причинен
вследствие её умысла, то есть она желала наступления неблагоприятных
последствий для себя.
Также не основаны на
законе и доводы адвоката Костиной Н.В. о том, что водители Дихнов, если он был
бы виновен в ДТП, и С*** должны нести солидарную ответственность перед
потерпевшей при компенсации ей морального вреда.
В соответствии с пунктом 24 Постановления
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 июня 2010 г. N 17 «О
практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в
уголовном судопроизводстве» в случае причинения морального вреда преступными
действиями нескольких лиц он подлежит возмещению в долевом порядке.
Отсюда следует, что
потерпевшая имеет право выбирать, к кому из виновных она будет предъявлять
исковые требования о компенсации морального вреда.
Доводы адвоката
Костиной Н.В., приведенные в судебном заседании, что суд бездоказательно
взыскал процессуальные издержки с Дихнова В.И. в размере 55000 рублей, опровергаются
материалами дела.
В материалах
уголовного дела имеются квитанции за подписью адвоката Николаева Ю.Г., из
которых следует, что 01.07.2015 года им были приняты 15 000 рублей, 23.01.2017
года им были приняты 42000 рублей от Б*** (С***) М.А. за представление её
интересов в уголовном деле.
При этом как указал Пленум Верховного Суда
Российской Федерации в постановлении от 19 декабря 2013 года N 42 "О
практике применения судами законодательства о процессуальных издержках по
уголовным делам", к процессуальным издержкам относятся подтвержденные
соответствующими документами расходы потерпевшего на участие представителя при
условии их необходимости и оправданности; принятие решения о взыскании
процессуальных издержек с осужденного возможно только в судебном заседании, при
этом осужденному предоставляется возможность довести до сведения суда свою
позицию относительно суммы взыскиваемых издержек и своего имущественного
положения (пункты 2 и 11).
Из материалов дела усматривается, что
расходы, понесенные потерпевшей на адвоката, были необходимы и оправданы. При
этом осужденному Дихнову было предоставлено право высказать в суде свою позицию
относительно суммы взыскиваемых издержек и своего имущественного положения.
При таких обстоятельствах суд апелляционной
инстанции не находит нарушений со стороны суда при решении вопроса о взыскании
процессуальных издержек с Дихнова В.И.
Существенных
нарушений уголовно-процессуального закона и неправильного применения уголовного
закона, влекущих отмену либо изменение приговора, судом не допущено.
На основании изложенного,
руководствуясь статьями 389-13, 389-20, 389-28, 389-33 УПК РФ, суд
апелляционной инстанции
ПОСТАНОВИЛ:
приговор Ленинского
районного суда г. Ульяновска от 28 февраля 2017 года в отношении Дихнова В*** И***
оставить без изменения, а апелляционные жалобы без удовлетворения.
Председательствующий