УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ
СУД
Дело № 33-2115/2010
Судья Володина Л.А.
О П Р Е Д Е Л Е Н И Е
22
июня 2010 год
город Ульяновск
Судебная
коллегия по гражданским делам Ульяновского областного суда в составе:
председательствующего
Шлотгауэр Л.Л.,
судей Булгакова
Г.М., Королёвой А.В.,
при секретаре
Покачайло Н.Ю.
рассмотрела дело по
кассационной жалобе Беликова В.*** А.*** на решение Димитровградского
городского суда Ульяновской области от 14 мая 2010 года, по которому
постановлено:
В удовлетворении
иска Беликова В.*** А.*** к Федеральному государственному учреждению «Главное
бюро медико-социальной экспертизы по Ульяновской области» о признании
незаконными решений об установлении степени утраты профессиональной
трудоспособности вследствие профессионального заболевания отказать.
Заслушав доклад
судьи Королёвой А.В., судебная коллегия
установила:
Беликов В.А.
обратился в суд с иском к филиалу №7 ФГУ «ГБ МСЭ по Ульяновской области» о
признании незаконными решений по установлению ему степени утраты
профессиональной трудоспособности с 28 декабря 1999 года по 02 марта 2010 года,
обязании установить ему 10% утраты профессиональной трудоспособности за период
с 03 марта 1998 года по 27 декабря 1999 года и 100% утраты профессиональной
трудоспособности с 14 апреля 2000 года бессрочно.
Иск мотивировал тем,
что с 1976 года он работал в *** на разных должностях по профессии слесаря по
топливной аппаратуре, в 1996 году ему был присвоен 5 разряд. В феврале 1998
года на *** произошел страховой случай, причиной которого послужило
использование в технологическом процессе некачественной жидкости ЖКТ-3. В
результате отравления 34 работника испытательного участка цеха №*** оказались
временно нетрудоспособными. Он (истец) также находился на больничном листе с 19
февраля по 02 марта 1998 года с диагнозом: токсическая энцефалопатия,
токсическая полиневропатия, симптоматическая артериальная гипертензия. В
октябре 1998 года в ходе судебного производства *** признал профессиональный
характер заболеваний пострадавших. Заключением судебно-медицинской экспертизы
от 29 января 1999 года было установлено наличие у него (истца) последствий отравления жидкостью
ЖКТ-3 вследствие несчастного случая на производстве. В связи с отсутствием
рабочих мест по его профессии с отсутствием медицинских противопоказаний он был
вынужден согласиться на перевод с 14 апреля 2000 года в цех опытного
производства ОГК слесарем механосборочных работ с вредными условиями труда
первой степени. В марте 2005 года он находился на лечении в ГУЗ «Ульяновская
областная клиническая больница», в апреле 2007 года – в ГУЗ «Ульяновский
областной центр профпатологии», где был подтвержден диагноз токсическая
энцефалопатия. Решениями Димитровградского межрайонного бюро МСЭ с 28 декабря
1999 года по 01 февраля 2007 года ему устанавливалась степень утраты
профессиональной трудоспособности 10 %, с чем он не согласен. Считает, что в
силу действующего гражданского и трудового законодательства ему должна быть
установлена утрата профессиональной трудоспособности 100%.
Рассмотрев дело по
существу, суд вынес решение, приведённое выше.
В кассационной
жалобе Беликов В.А. просит решение суда отменить, поскольку считает его
незаконным и необоснованным. Жалоба мотивирована тем, что суд не определил
закон, регулирующий спорные правоотношения, и не установил обстоятельства,
свидетельствующие о незаконности его исковых требований. В мотивировочной части
решения суда содержатся описки в датах, а также искажена его мотивировка
необходимости назначения ему 100% утраты профессиональной трудоспособности с 14
апреля 2000 года по профессии слесаря топливной аппаратуры 5 разряда. Вопреки
выводам суда, указанное требование подтверждается стойкой потерей трудоспособности
и прекращением трудовой функции по данной профессии, бессрочным
противопоказанием работы с вредными
условиями труда. Судом не дана надлежащая оценка его производственной
характеристике, квалификационному справочнику должностей РСиС, ЕКТС работ и профессий
рабочих, письму-заключению ГБ МСЭ по его освидетельствованию 04 апреля 2002
года, 28 ноября 2007 года, результатам его освидетельствования в 2002, 2004 и
2005 годах. Суд не учел, что его перевод на другую должность носил вынужденный
характер. Вывод суда о том, что он в течение длительного времени работал
инженером-технологом, не соответствует действительности и материалам дела. Суд
не применил нормативные правовые акты, подлежащие применению: Федеральный
закон от 24 июля 1998 года №125-ФЗ,
постановление Правительства РФ от 16 октября 2000 года №789, приложение №1 к
постановлению Министерства труда и социальных отношений от 18 июля 2001 года
№56. При этом суд сослался на пункт 2 Правил, утвержденных постановлением
Правительства РФ от 16 октября 2000 года №789, в недействующей редакции.
Указывает, что суд неправильно истолковал закон, не обеспечил состязательность
и равноправие сторон, не вынес мотивированное определение по рассмотрению его
вопросов к судебно-медицинским экспертам. В нарушение статей 187 и 195 ГПК РФ в
судебном заседании 14 мая 2010 года суд не исследовал заключение
судебно-медицинской экспертизы, но положил его в основу решения.
Проверив материалы
дела, обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав Беликова В.А., поддержавшего
доводы жалобы, представителя ФГУ «Главное бюро медико-социальной экспертизы по
Ульяновской области» Саркисова Ю.Л., возражавшего против удовлетворения жалобы,
судебная коллегия не усматривает оснований для отмены решения суда.
Суд первой инстанции
правильно определил обстоятельства, имеющие юридическое значение для
рассмотрения дела, применил материальный закон, подлежащий применению,
тщательно исследовал доводы сторон, представленные сторонами и добытые судом
доказательства, в результате чего в иске Беликову В.А. обоснованно отказал.
Правовые,
экономические и организационные основы обязательного социального страхования от
несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, а также
порядок возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника при
исполнении им обязанностей по трудовому договору, установлены Федеральным
законом «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на
производстве и профессиональных заболеваний» от 24 июля 1998 года №125-ФЗ.
Согласно абзацам 17
и 18 статьи 3 указанного Федерального закона профессиональная трудоспособность
представляет собой способность человека к выполнению работы определенной
квалификации, объема и качества, а степень утраты профессиональной
трудоспособности – выраженное в процентах стойкое снижение способности
застрахованного осуществлять профессиональную деятельность до наступления
страхового случая.
Материалами дела
установлено, что с 10 июля 1996 года по 14 апреля 2000 года Беликов В.А.
работал в ОТК карбюраторного цеха *** в должности слесаря по топливной
аппаратуре 5-го разряда. В результате применения в феврале 1998 года в
карбюраторном цехе №*** завода заменителя ЖТК-3, не имеющей гигиенического
сертификата и не соответствующей условиям технологического процесса, Беликов
В.А. получил острое отравление комплексом неизвестных веществ, что в
последующем повлекло возникновение у него гипертонической болезни II степени и токсической энцефалопатии.
В связи с указанными
заболеваниями 28 декабря 1999 года Беликову В.А. была впервые определена утрата
10% профессиональной трудоспособности. В
последующем ему устанавливалась аналогичная степень утраты профессиональной
трудоспособности решениями Димитровградского бюро медико-социальной экспертизы
от 10 февраля 2000 года, 28 декабря 2001 года, 23 января 2002 года, 01 апреля
2004 года, 28 марта 2005 года. При
очередном переосвидетельствовании в 2007 году наличие утраты профессиональной
трудоспособности Беликову В.А. не установлено.
Решение Филиала №7
ФГУ ГБ МСЭ по Ульяновской области от 31 мая 2007 года было обжаловано Беликовым
В.А. в Федеральное бюро МСЭ. 28 ноября 2007 года он был переосвидетельствован
экспертным составом №1 Главного бюро МСЭ, по результатам которого у него были
выявлены незначительные нарушения статодинамических функций, не приводящие к
ограничению основных категорий жизнедеятельности и позволяющие выполнять
профессиональную деятельность в обычных условиях производства по профессии
инженера с большим напряжением. Филиалу №7 было рекомендовано определить ему
10% утраты профессиональной трудоспособности сроком на 2 года. В судебном
порядке указанные решения учреждений медико-социальной экспертизы Беликовым
В.А. не обжаловались.
Доказательств,
подтверждающих неправильность решений МСЭ, не представлено.
При таких
обстоятельствах суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об
отсутствии правовых оснований для признания указанных решений учреждений
медико-социальной экспертизы незаконными.
Отказ в определении
Беликову В.А. 100% утраты профессиональной трудоспособности по профессии слесарь
по топливной аппаратуре 5 разряда с 14 апреля 2000 года также является
правильным по следующим основаниям.
Заключением судебной
медико-социальной экспертизы ФГУ «Главное бюро медико-социальной экспертизы по
Самарской области» установлено наличие у него утраты 10% профессиональной
трудоспособности в период с 03 марта 1998 года по 01 февраля 2002 года.
Указанное заключение
Беликовым В.А. опровергнуто не было, доказательства наличия у него резко
выраженных нарушений функций организма и абсолютных противопоказаний для
выполнения любых видов профессиональной деятельности в материалах дела
отсутствуют.
Судебная коллегия
также учитывает, что Беликов В.А. имеет высшее профессиональное образование
инженера-механика. После установления ему утраты 10% профессиональной
трудоспособности он продолжал трудовую деятельность в *** в должностях слесаря
механосборочных работ 4 разряда, инженера по качеству. Таким образом, он не
лишен возможности осуществлять трудовую деятельность по другим специальностям имеющейся
у него профессии.
Доводы кассационной
жалобы судебной коллегией отклоняются, поскольку правильности изложенных выше
выводов они не опровергают.
Довод о том, что
Беликов В.А. утратил 100% профессиональной трудоспособности именно по
специальности слесарь по топливной аппаратуре 5 разряда, опровергается
материалами дела.
Согласно справке от
22 февраля 2000 года Беликову В.А. рекомендовано трудоустройство без
профессиональных вредностей и ночных смен. То обстоятельство, что в ***
отсутствовала возможность организации осуществления им прежней трудовой функции
с соблюдением этих условий, не является основанием для удовлетворения
требований Беликова В.А.
Вывод суда о том,
что до 10 июля 1996 года Беликов В.А. длительное время работал в иных должностях,
в том числе по профессии
инженера-технолога, подтверждается записями в его трудовой книжке.
Довод о применении
судом Правил установления степени утраты профессиональной трудоспособности в
результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний,
утвержденных постановлением Правительства РФ от 16 октября 2000 года №789, в
недействующей редакции, не соответствует действительности.
Доводы о
процессуальных нарушениях, допущенных судом при назначении и исследовании
экспертизы в ФГУ «ГБ МСЭ по Самарской области» судебной коллегией проверены, но
своего подтверждения не нашли.
Определение о
назначении медико-социальной экспертизы вынесено судом 02 апреля 2010 года, а
вопросы для экспертизы представлены Беликовым В.А. лишь 5 апреля 2010 года.
Кроме того, рассмотрение вопросов о законности требований заявителя относятся к
исключительной компетенции суда, в связи с чем вопросы, изложенные в такой
редакции, не могли быть поставлены перед экспертами в рамках медико-социальной
экспертизы.
Довод о том, что
заключение экспертизы не исследовалось в судебном заседании, является
несостоятельным и опровергается протоколом судебного заседания от 14 мая 2010
года.
В силу изложенного
судебная коллегия находит решение суда законным и обоснованным и не усматривает
оснований для его отмены по доводам кассационной жалобы.
Руководствуясь
статьей 361 ГПК РФ, судебная коллегия
О П Р Е Д Е Л И Л А:
Решение Димитровградского
городского суда Ульяновской области от 14 мая 2010 года оставить без изменения,
а кассационную жалобу Беликова Владимира Александровича – без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи