УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

 

Судья Дворцова Н.В.                                                                    Дело № 33-4833/2018

 

А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е   О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

 

г. Ульяновск                                                                                     20 ноября 2018 года                                                                       

 

Судебная коллегия по гражданским делам Ульяновского областного суда в составе:

председательствующего Костюниной Н.В.,

судей Кинчаровой О.Е., Подгорновой О.С.,

при секретаре Шумеевой Е.Ю.

 

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе Зубаревой Таисии Николаевны на решение Ленинского районного суда города Ульяновска от 10 августа 2018 года, которым постановлено:

 

В удовлетворении иска Зубаревой Таисии Николаевны к ГУЗ «Ульяновский областной клинический центр специализированных видов медицинской помощи имени заслуженного врача России Е.М. Чучкалова», Федеральному Государственному бюджетному образовательному  учреждению высшего образования «Приволжский исследовательский медицинский  университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации, ГУЗ «Старомайнская РБ», Министерству здравоохранения, семьи и социального благополучия Ульяновской области о компенсации морального вреда отказать.

 

Заслушав доклад судьи Кинчаровой О.Е., объяснения  Зубаревой Т.Н., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, представителя ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации Потехиной  К.Ю., возражавшей против удовлетворения апелляционной жалобы, заключение прокурора отдела прокуратуры Ульяновской области по обеспечению участия прокуроров в гражданском процессе Сальникова А.А., полагавшего решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия,

установила:

 

Зубарева Т.Н. обратилась в суд с иском к ГУЗ «Ульяновский областной клинический центр специализированных видов медицинской помощи имени заслуженного врача России Е.М. Чучкалова» (далее - ГУЗ УОКЦСВМП), Федеральному Государственному бюджетному образовательному  учреждению высшего образования «Приволжский исследовательский медицинский  университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации (далее – ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России), Государственному учреждению здравоохранения «Старомайнская районная больница» (далее – ГУЗ «Старомайнская РБ») о взыскании компенсации морального вреда по 1 000 000 руб. с каждого ответчика.

В обоснование заявленных требований указала, что она являлась супругой З*** Н*** С***, который скончался *** года вследствие некачественно проведенного лечения и шести операций в ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России, из-за некачественно оказанной медицинской помощи врачей ГУЗ «Старомайнская РБ» и некачественного лечения в ГУЗ УОКЦСВМП, врачи которых не выявили носителя инфекции и допустили усугубление заболевания у З*** Н.С.

В 2001 году в ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России в г. Нижнем Новгороде её мужу З*** Н.С. было сделано ***.

17 декабря 2014 года из-за болей в суставе сделано там же повторное ***, 24 декабря 2014 года он был выписан в неудовлетворительном состоянии с мокрым швом после операции.

В связи с ухудшением состояния 3 января 2015 года З*** Н.С. обратился в ГУЗ «Старомайнская РБ», однако его не госпитализировали, а направили в фельдшерский пункт с. К*** для перевязок, который из-за новогодних праздников не работал, и перевязки мокнущего шва им пришлось делать дома самим.

В период с 10 января 2015 года по 31 января 2015 года З*** Н.С. находился на стационарном лечении в хирургическом отделении № 5 ГУЗ УОКЦСВМП с диагнозом – ***.

Поскольку лечение улучшения здоровья не принесло, З*** Н.С.  был направлен по квоте  и в период со 2 февраля 2015 года по 30 апреля 2015 года находился в ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России в г. Нижний Новгород с диагнозом – ***. За время нахождения в больнице ему проведены три операции, он был выписан без перемен. Оперативное вмешательство сопряжено с высоким риском сердечно-легочных осложнений.

15 июня 2016 года З*** Н.С. в ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России в г.Нижний Новгород была проведена операция по ***, в послеоперационном периоде его беспокоили постоянные боли в тазобедренном суставе.

С 29 января 2017 года по 15 февраля 2017 года  З*** Н.С.  находился на лечении в ГУЗ УОКЦСВМП с диагнозом – ***. При этом в больнице З*** Н.С. не сказали, что у него обнаружен ***.

Состояние его здоровья от переживаний по поводу не утихающих болей тазобедренного сустава резко ухудшилось, что отрицательно сказалось на состоянии сердечно-сосудистой системы, и *** года  З*** Н.С.  умер.

Судом к участию в деле в качестве соответчика привлечено  Министерство здравоохранения, семьи и социального благополучия Ульяновской области, в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Волгаев Б.К., Щетинин С.Б., Азалов Т.М., Антонов А.В., Абдулаев А.М., Правительство Ульяновской области, Министерство финансов Ульяновской области.

Рассмотрев заявленные требования, суд постановил приведенное выше решение.

В апелляционной жалобе Зубарева Т.Н. просит решение суда отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении заявленного искового требования.

В обоснование жалобы не соглашается с выводами заключений экспертиз,  проведенных экспертами ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» и  ГБУЗ «Самарское бюро судебно-медицинской экспертизы».

Ее муж З*** Н.С. неоднократно в период с 12 декабря 2014 года по 15 июля 2016 года находился на стационарном лечении в ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России в городе Нижний Новгород, где из-за некачественного лечения ему было проведено 5 сложнейших операций, повлекших за собой декомпенсацию организма, то есть состояние, когда организм полностью истратил свои силы и не может работать на возмещение вреда, нанесенного патологией.

При проведении первой  операции по замене ***, которая шла 4 часа, ему был занесен микроорганизм – ***, что привело к развитию *** инфекции. Эта инфекция считается внутрибольничной, эксперты  и врачи г. Нижний Новгород  необоснованно указывают на обратное.

*** возбудитель может быть занесен вследствие не соблюдения противоэпидемиологических мероприятий или вследствие контаминации поверхности *** от долгого нахождения больного на операционном столе.

Врачи скрывают сложность операции, развитие *** инфекции у З*** Н.С., ими были переписаны протоколы всех операций.

Назначенный 9 февраля 2015 года З*** Н.С. «нетилмецин» был заменен врачами на «цефипим», который при запущенной форме *** инфекции  не был в состоянии купировать инфекцию. Врачами при поступлении З*** Н.С. в больницу не была соблюдена тактика лечения.  Вместо двух операций З*** Н.С. было проведено четыре. Только при четвертой операции врачами был применен *** бактериофаг и дорогие лекарственные препараты, эффективные при лечении ***.

Ранняя выписка из ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России в городе Нижний Новгород З*** Н.С. с неснятыми швами расценивается экспертами как дефект медицинской помощи. При отсутствии данного дефекта имелась реальная возможность предотвращения инфекционного осложнения в виде ***, развившегося к 2 февраля 2015 года, и предотвращения трех операций, приведших к летальному исходу. Указанный дефект усугубил тяжесть течения соматических заболеваний и состоит в причинно-следственной связи с наступлением смерти З*** Н.С.

У *** Азалова Т.М. была возможность предотвратить дальнейшее развитие *** инфекции, избежать последующих четырех операций.

Не соглашается с выводом экспертного заключения ООО «Росгосстрах-Медицина» о том, что невыполнение, несвоевременное или ненадлежащее выполнение необходимых пациенту диагностических и лечебных мероприятий в соответствии с порядком оказания медицинской помощи не повлияли на состояние здоровья застрахованного лица. Врачи допустили распространение инфекции у З*** Н.С. от маленькой ранки до обширной раны ***, что повлияло на его состояние здоровья. Более того, врачи скрыли  ***, из-за которого З*** Н.С. дома испытывал не проходящие боли.

В период с 29 января 2017 года по 8 февраля 2017 года врачами БСМП был неверно выставлен диагноз, о *** свидетельствует лишь вклеенный лист от 30 января 2018 года, в записях медицинской карты указание на ***, его лечение отсутствуют. Указанное обстоятельство привело к ухудшению патологии – ***.

Апелляционное представление на решение  Ленинского районного суда города Ульяновска от 10 августа 2018 года отозвано помощником прокурора Ленинского района города Ульяновска  О.А. Анастасиным до рассмотрения дела судом апелляционной инстанции.

В возражениях на апелляционную жалобу ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России решение суда считает законным и обоснованным, а апелляционную жалобу - не подлежащей  удовлетворению. 

Представители ГУЗ УОКЦСВМП, ГУЗ «Старомайнская РБ», Министерства здравоохранения, семьи и социального благополучия Ульяновской области, Правительства Ульяновской области, Министерства финансов Ульяновской области, Антонов А.В., Волгаев Б.К., Щетинин С.Б., Азалов Т.М., Абдулаев А.М.  в судебное заседание не явились, о дне и времени рассмотрения дела судом апелляционной инстанции извещены. При таких обстоятельствах судебная коллегия посчитала возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы Зубаревой Т.Н., возражения на неё ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России, судебная коллегия не находит оснований к отмене решения суда.

В соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, возражений на нее.

Материалами дела установлено, что Зубарева Т.Н. с *** года состояла в зарегистрированном браке с З*** Н.С., *** года рождения.

З*** Н.С. умер *** года.

Зубарева Т.Н. обратилась в суд с иском о взыскании с  ответчиков компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что некачественное оказание медицинской помощи в указанных лечебных учреждениях повлекло смерть её супруга З*** Н.С.

В соответствии со статьей 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Согласно  пункту  3  статьи  2  Федерального  закона  от  21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг.

В силу части 1 статьи 37 названного Федерального закона медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на адрес всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации.

В соответствии с пунктом 9 части 5 статьи 19 вышеуказанного Федерального закона пациент имеет право на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Как указано в пункте 2 статьи 2 данного Федерального закона, качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В соответствии с частью 2 статьи 64 этого же Федерального закона, критерии оценки качества медицинской помощи формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 данного федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Согласно части 3 статьи 98 данного Федерального закона вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Таким образом, нарушение установленных в соответствии с законом порядка и стандарта оказания медицинской помощи, проведения диагностики, лечения, выполнения послеоперационных процедур является нарушением требований к качеству медицинской помощи, нарушением прав в сфере охраны здоровья, что может рассматриваться как основание для компенсации потребителю морального вреда и возмещения убытков.

В силу статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Моральный вред компенсируется лишь при наличии вины причинителя вреда. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

В силу статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Согласно пункту 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Для возложения ответственности в виде возмещения вреда должны быть установлены противоправность поведения причинителя вреда и его вина, наличие и размер ущерба, причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и причиненным ущербом.

Из разъяснений, изложенных в пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» следует, что по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Как следует из материалов дела, З*** Н.С. в период с 12 декабря по 24 декабря 2014 года находился на стационарном лечении в отделении  ортопедии ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России с основным диагнозом: «***», с сопутствующими заболеваниями: «***». 17 декабря 2014 года ему была проведена операция: ***.   

3 января 2015 года З*** Н.С. обратился на прием к хирургу ГУЗ «Старомайнская РБ» с жалобами на ноющие боли и покраснение в области послеоперационной раны левого бедра.

В период с 10 января по 31 января 2015 года З*** Н.С. находился на стационарном лечении в хирургическом  отделении № 5 ГУЗ УОКЦСВМП с основным диагнозом: «***», был направлен в ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России.

В период с 2 февраля 2015 года по 30 апреля 2015 года З*** Н.С. находился на стационарном лечении в отделении гнойной хирургии (остеологии) ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России. 9 февраля 2015 года ему была проведена операция: ***. 15 апреля З*** Н.С. проведена операция: ***.

В период с 8 июня 2016 года по 15 июля 2016 года З*** находился на стационарном лечении в травматолого-ортопедическом отделении ФГБОУ ВО «ПИМУ» Минздрава России с основным диагнозом: «***». 15 июня 2016 года ему проведена операция: ***.

В период с 29 января 2017 года по 15 февраля 2017 года З*** Н.С. находился на стационарном лечении в ГУЗ УОКЦСВМП с основным диагнозом: «***».

Судом  с целью проверки доводов истицы о некачественности оказания З*** Н.С. медицинских услуг ответчиками и наличия причинно-следственной связи недостатков  оказания медицинских услуг и смерти З*** Н.С., была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам ГБУЗ «Самарское бюро судебно-медицинской экспертизы».

Согласно заключению комиссии экспертов данного экспертного учреждения  № 05-7-3 «П» от  17 июля 2018 года установлены дефекты медицинской помощи З*** Н.С.:

на этапе ФГБОУВО «ПИУ» МЗ РФ в период с 12.12.2014г. по 24.12.2014г. дефект ведения больного - ранняя выписка из стационара на седьмые сутки после операции;

на этапе «Старомайнской районной больницы» в период с 23.11.2016г. по 05.12.2016г.  дефект диагностики – не проведено исследование функции внешнего дыхания, не исследованы газы крови и сатурация кислорода;

на амбулаторном этапе ГУЗ «Старомайнская районная больница» в период  2015-2016 годов - дефект диагностики в части описания местного статуса, дефекты лечения – неполное лечение местного воспаления области послеоперационной раны, отсутствие показания для ***, дефект ведения в части отсутствия дальнейших рекомендаций.

Медицинская помощь З*** Н.С. в целом была оказана в соответствии со стандартами, утвержденными приказами Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации.

Смерть З*** Н.С. наступила от хронического заболевания – *** с последующим развитием ***.

Неоднократно  показанные оперативные вмешательства, ***, при вероятном внебольничном инфицировании, усугубляли тяжесть течения соматических заболеваний.

Установленные дефекты медицинской помощи сами по себе не вызвали развитие неблагоприятных последствий у З*** Н.С. (смерти) и не усугубляли тяжесть течения соматических заболеваний, следовательно, в причинно-следственной связи с наступлением смерти З*** Н.С. не состоят.

Указанное экспертное заключение правомерно принято судом первой инстанции как допустимое доказательство. Основания для сомнения в правильности заключения и в беспристрастности и объективности экспертов отсутствуют.

Доводы жалобы, суть которых сводится к несогласию с  данным заключением судебно-медицинской экспертизы, судебная коллегия полагает подлежащими отклонению исходя из следующего.

В соответствии с положениями статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам.

Согласно статье 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта должно содержать подобное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.

В данном случае суд обоснованно не усмотрел оснований ставить под сомнение достоверность заключения судебной экспертизы, поскольку экспертиза проведена компетентными экспертами ГБУЗ «Самарское бюро судебно-медицинской экспертизы» в соответствии с требованиями Федерального закона  от  31  мая  2001  года  №  73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» на основании определения суда о поручении проведения экспертизы, имеющейся медицинской документации и иных материалов гражданского дела, содержание которых нашло своё отражение в исследовательской части заключения.

Проанализировав содержание экспертного заключения, судебная коллегия приходит к выводу о том, что оно в полном объеме отвечает требованиям статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку содержит подробное описание произведенных исследований, сделанные в результате их выводы и ответы на поставленные вопросы, в обоснование выводов эксперты приводят соответствующие данные из имеющихся в распоряжении экспертов документов, основываются на исходных объективных данных, учитывая имеющуюся в совокупности медицинскую документацию, указаны данные о квалификации экспертов, их образовании, стаже работы.

Указанное заключение проведенной по настоящему делу судебно-медицинской экспертизы согласуется с выводами заключения судебно-медицинской экспертизы по материалам дела № 649-М, проведенной на основании постановления старшего следователя Чердаклинского следственного отдела СУСК РФ по Ульяновской области  экспертами ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

Согласно выводам данной экспертизы по данным заключения судебно-медицинской экспертизы № 0668 причиной смерти З*** Н.С. явилось заболевание *** -  ***, осложнившаяся развитием ***.

Изменений токсического (септического) характера в паренхиматозных органах трупа З*** Н.С., которые могли быть обусловлены *** инфекцией, не выявлено.

Учитывая вышеизложенное, комиссия экспертов считает, что причинно-следственной связи между оперативным вмешательством, проведенным 17 декабря 2014 года в ФГБУ «Приволжский федеральный медицинский исследовательский центр»  Минздрава России г. Нижний Новгород, развившимся осложнением в виде *** (*** инфекции) после тотального ***, последующими оперативными вмешательствами и смертью З*** Н.С. не имеется.

Во время оперативного вмешательства, проведенного З*** Н.С. 17 декабря 2014 года, могла произойти контаминация поверхности эндопротеза *** с последующим развитием *** инфекции (***) области ***.

При оказании З*** Н.С. первичной медико-санитарной помощи в амбулаторных условиях ГУЗ «Старомайнская РБ» 03.01.2015г. хирургом в записи осмотра не были отражены данные об обработки послеоперационной раны, о рекомендациях, о дате следующей явки на прием, не был выставлен диагноз.

При нахождении З*** Н.С. на стационарном лечении в ГУЗ «Старомайнская РБ» 23.11.2016г. по 05.12.2016г. не в полном объеме было проведено обследование  (не проведены пульсоксиметрия и бактериологическое исследование мокроты) и лечение (не назначены отхаркивающие препараты).  

Указанные выше дефекты (недостатки) в оказании медицинской помощи З*** Н.С. сотрудниками ФГБУ «Приволжский федеральный медицинский исследовательский центр» Минздрава России г. Нижний Новгород и ГУЗ «Старомайнская РБ» в причинно-следственной связи со смертью З*** Н.С. не состоят.

Как следует из заключения  судебно-медицинской экспертизы № 0668 трупа З*** Н.С. ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» причиной смерти явилось заболевание - ***, которое могло развиться вследствие матеболических, эндокринных нарушений в организме, осложнившиеся развитием ***.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении требований  Зубаревой Т.Н. о взыскании компенсации морального вреда с ответчиков, суд первой инстанции исходил из того, что их вина в наступившей смерти З*** Н.С. отсутствует, прямой причинно-следственной связи между действием (бездействием) ответчиков и смертью З*** Н.С.  не имеется.

Данный вывод суда основан на надлежащей оценке исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств, произведенной по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, правильно установленных обстоятельствах дела, он соответствует нормам материального закона и мотивирован судом.

При этом установленные судебно-медицинской экспертизой дефекты медицинской помощи З*** Н.С., сами по себе, не могли являться основанием для удовлетворения иска.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» к отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страхования, применяется законодательство о защите прав потребителей.

В соответствии со ст. 14 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 года №2300-1 «О защите прав потребителей» вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков товара (работы, услуги), подлежит возмещению в полном объеме. Право требовать возмещения вреда, причиненного вследствие недостатков товара (работы, услуги), признается за любым потерпевшим независимо от того, состоял он в договорных отношениях с продавцом (исполнителем) или нет.

В силу положений ст. 15 указанного Закона моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером) прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда.

Из материалов дела следует, что медицинская помощь с недостатками была оказана З*** Н.С., при этом сама истица не являлась потребителем медицинских услуг. Факт смерти З*** Н.С. исключает правовую возможность у иных лиц, в том числе родственников потребителя услуг, предъявлять требования от имени потребителя, так как наследственное правопреемство по правоотношениям, регулируемым Законом Российской Федерации от 7 февраля 1992 года №2300-1 «О защите прав потребителей», не предусмотрено.

В данном случае истица просила взыскать компенсацию морального вреда, причиненного ей смертью мужа. Однако вышеуказанными заключениями судебно-медицинской экспертизы, а также иными материалами дела не подтверждено, что смерть  З*** Н.С. наступила из-за действий ответчиков. Сам по себе факт оказания медицинских услуг с дефектами З*** Н.С. в силу указанных норм права не является достаточным основанием для взыскания компенсации морального вреда в пользу истицы.

Основанием гражданско-правовой ответственности может выступать совершение правонарушения, предусмотренного законом или договором, либо иное обстоятельство, предусмотренное законом или договором, и при наличии определенных условий: противоправный характер поведения лица, на которое предполагается возложить ответственность; причинная связь между противоправным поведением нарушителя и наступившими вредоносными последствиями; вина правонарушителя; наличие у потерпевшего лица вреда или убытков.

Причинная связь является объективным условием ответственности, так как для возмещения вреда во всех случаях необходима связь между действиями правонарушителя и наступившими последствиями, при этом указанные действия должны являться либо единственной причиной наступивших последствий, либо основной из нескольких причин.

Для возложения гражданско-правовой ответственности за наступившие неблагоприятные последствия, в данном случае за последствия в виде смерти З*** Н.С., необходимы доказательства причинно-следственной связи между дефектами оказанной медицинской помощи и его смертью, однако таких доказательств в материалах дела не содержится.

Позиция истицы, изложенная в жалобе, по существу сводится к ее несогласию с принятым судом решением по основаниям, которые были предметом судебного рассмотрения. Эти доводы основаны на неверном толковании норм права, направлены на иную субъективную оценку доказательств и обстоятельств, установленных и исследованных судом первой инстанции, а потому не могут служить основанием к отмене решения суда первой инстанции.

Выводы суда основаны на полном и объективном исследовании имеющихся в деле доказательств, правовая оценка которым дана судом по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, соответствует нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения.

Судебная коллегия не усматривает предусмотренных ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены обжалуемого судебного постановления по доводам, приведенным в апелляционной жалобе.

Руководствуясь статьями 199, 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия 

 

определила:

 

Решение Ленинского районного суда города Ульяновска от 10 августа 2018 года оставить без изменения, а апелляционную жалобу Зубаревой Таисии Николаевны – без удовлетворения.

 

Председательствующий

 

Судьи