УЛЬЯНОВСКИЙ
ОБЛАСТНОЙ СУД
Судья Алексеева Е.В.
Дело № 33-4830/2018
АПЕЛЛЯЦИОНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
г.Ульяновск
20 ноября 2018
года
Судебная коллегия по гражданским делам Ульяновского
областного суда в составе:
председательствующего Костюниной Н.В.,
судей Подгорновой О.С., Кинчаровой О.Е.,
при секретаре Шумеевой Е.Ю.
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по
апелляционной жалобе Васильевой Валентины Александровны на решение Ленинского
районного суда города Ульяновска от 20 июля 2018 года, с учетом определения того
же суда от 13 сентября 2018 года об исправлении описки, которым постановлено:
в удовлетворении исковых требований Васильевой Валентины
Александровны к государственному учреждению здравоохранения «Ульяновский
областной центр специализированных видов медицинской помощи имени заслуженного
врача России Е.М. Чучкалова» о взыскании компенсации морального вреда отказать.
Заслушав доклад судьи Подгорновой О.С., объяснения
Васильевой В.А. и ее представителя Ковейша И.П., поддержавших доводы
апелляционной жалобы, заключение прокурора отдела прокуратуры Ульяновской
области по обеспечению участия прокуроров в гражданском процессе Сальникова
А.А., считающего решение суда не подлежащим отмене по доводам апелляционной
жалобы, судебная коллегия
установила:
Васильева В.А. обратилась в суд иском к государственному
учреждению здравоохранения «Ульяновский областной центр специализированных
видов медицинской помощи имени заслуженного врача России Е.М. Чучкалова» (ГУЗ
УОКЦСВМП) о взыскании компенсации морального вреда.
В обоснование заявленных требований указала, что *** года в
реанимации урологического отделения ГУЗ УОКЦСВМП скончался ее супруг Л*** Г.В.,
*** года рождения.
Считает,
что при оказании медицинской помощи Л*** Г.В. допущены существенные недостатки,
повлиявшие на исход его лечения, в дальнейшем повлекшие смерть. Смертью мужа ей
причинены нравственные страдания.
Просила взыскать с ГУЗ УОКЦСВМП в свою пользу компенсацию
морального вреда в сумме 500 000 руб.
Суд
привлек к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных
требований относительно предмета спора, Министерство здравоохранения, семьи и
социального благополучия Ульяновской области, Агентство государственного
имущества и земельных отношений Ульяновской области, врачей ГУЗ УОКЦСВМП
Мягкова В.В., Гончарова В.В., заведующего урологическим отделением ГУЗ УОКЦСВМП
Шмырина А.Г., заведующего реанимационным отделением ГУЗ УОКЦСВМП Парменова А.Е.
и, рассмотрев исковые требования по существу, постановил приведенное выше
решение.
Рассмотрев
заявленные требования по существу, суд постановил приведенное выше решение.
В апелляционной жалобе Васильева В.А. просит решение суда
отменить как незаконное и необоснованное, принять по делу новое решение,
которым исковые требования удовлетворить в полном объеме.
Считает, что положенное в основу решения суда заключение
судебно-медицинской экспертизы от 6 апреля 2018 года не может являться
допустимым доказательством по делу,
поскольку она была проведена в рамках проверки, проведенной СУ СК России по
Ульяновской области. При назначении указанной экспертизы были нарушены ее
процессуальные права.
В ходе рассмотрения дела в суде, в связи с имеющимися
материальными сложностями она не ходатайствовала о назначении судебной
экспертизы. Между тем, суд должен был обязать ответчика представить
доказательства отсутствия вины в смерти пациента, назначить по делу судебную
экспертизу, возложив расходы за ее проведение на ответчика.
В возражениях на апелляционную жалобу ГУЗ УОКЦСВМП, прокурор
Ленинского района города Ульяновска возражают против доводов апелляционной
жалобы, считают решение законным и обоснованным.
Принимая во внимание, что лица, участвующие в деле,
надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения дела, судебная
коллегия находит возможным рассмотреть дело в порядке, предусмотренном ст. ст.
167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в
отсутствие неявившихся лиц.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы
и возражений на нее, судебная коллегия приходит к следующему.
В соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского
процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции
рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе,
возражений на нее.
В соответствии со ст. 41 Конституции Российской Федерации
каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.
Согласно п. 3 ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011
года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (в
редакции, действующей на момент возникновения спорных правоотношений)
медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или)
восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг.
В силу ч. 1 ст. 37 названного Федерального закона
медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками
оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на адрес всеми
медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за
исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации.
В соответствии с п. 9 ч. 5 ст. 19 вышеуказанного
Федерального закона пациент имеет право на возмещение вреда, причиненного
здоровью при оказании ему медицинской помощи.
Как указано в п.2 ст. 2 данного Федерального закона,
качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих
своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов
профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской
помощи, степень достижения запланированного результата.
В соответствии с п. 2 ст. 64 этого же Федерального закона,
критерии оценки качества медицинской помощи формируются по группам заболеваний
или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи,
стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения)
по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в
соответствии с ч. 2 ст. 76 данного федерального закона, и утверждаются
уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.
Согласно ч. 3 ст. 98 того же Федерального закона вред,
причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи,
возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных
законодательством Российской Федерации.
Таким образом, нарушение установленных в соответствии с
законом порядка и стандарта оказания медицинской помощи, проведения
диагностики, лечения, выполнения послеоперационных процедур является нарушением
требований к качеству медицинской помощи, нарушением прав в сфере охраны
здоровья, что может рассматриваться как основание для компенсации потребителю
морального вреда и возмещения убытков.
В силу ст. 151 Гражданского
кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред
(физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные
неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие
нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд
может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного
вреда.
Моральный вред
компенсируется лишь при наличии вины причинителя вреда. Исключение составляют
случаи, прямо предусмотренные законом.
В силу ст. 1064 Гражданского
кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу
гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит
возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред,
освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его
вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины
причинителя вреда.
Согласно п. 1 ст. 1068
Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин
возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных,
должностных) обязанностей.
Для возложения
ответственности в виде возмещения вреда должны быть установлены
противоправность поведения причинителя вреда и его вина, наличие и размер
ущерба, причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и
причиненным ущербом.
Из разъяснений, изложенных в
п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января
2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего
отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью
гражданина» следует, что по общему правилу, установленному п. п. 1 и 2 ст. 1064
Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда
возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей
вины.
Как
следует из материалов дела, Л*** Г.В. неоднократно находился на стационарном
лечении в ГУЗ УОКЦСВМП в связи с имевшимися заболеваниями, такими, как ***.
В
марте 2017 года находился на консервативной терапии в урологическом отделении
без эффекта, проходил предоперационное обследование. 9 марта 2017 года Л***
Г.В. проведена операция – ***. Лечение завершил с положительным результатом.
9
апреля 2017 года Л*** Г.В. вновь поступил в ГУЗ УОКЦСВМП по поводу ***.
12
апреля 2017 года проведена операция – ***.
В
послеоперационном периоде 13 апреля 2017 года у больного появились признаки
кишечного кровотечения, для дальнейшего лечения был переведен в реанимационное
отделение, где, несмотря на проводимое лечение, *** года Л*** Г.В. скончался.
Диагноз
при поступлении: ***.
Диагноз
клинический: ***.
Истица
Васильева В.А. являлась супругой Л*** Г.В., что подтверждается свидетельством о
заключении брака от 21 февраля 2004 года (л.д. 12).
Согласно
акту экспертизы качества медицинской
помощи от 31 августа 2017 года, проведенной экспертом качества оказания
медицинской помощи К*** С.М. по поручению филиала ООО ВТБ Медицина в
Ульяновской области (л.д. 34, оборот) выявлены следующие дефекты: перед
плановой операцией необходимо было провести ФГС. ***, осложненная кровотечением,
продолжительность операции и наркоза усугубило состояние в послеоперационном
периоде. Пациенту не назначены посевы мочи на флору и чувствительность к
антибиотикам.
Постановлением
заместителя руководителя следственного отдела по Ленинскому району г.
Ульяновска Следственного комитета Российской Федерации по Ульяновской области
от 16 января 2018 года отменено постановление об отказе в возбуждении
уголовного дела по факту смерти Л*** Г.В. от 7 июля 2017 года.
В
рамках проверки, проводимой следственным отделом, 1 февраля 2018 года была
назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза, порученная ГКУЗ
«Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы».
По
выводам комиссионной судебно-медицинской экспертизы №063-М от 6 апреля 2018
года, достоверно установить причину смерти Л*** Г.В. не представилось
возможным, в связи с отказом Васильевой В.А. от патологоанатомического
исследования трупа Л*** Г.В.
Учитывая
анамнез, клинические проявления хронических заболеваний, имеющихся у Л*** Г.В.,
нельзя исключить вероятность наступления смерти вследствие развития осложнений
имеющихся у Л*** Г.В. заболеваний:
- ***,
осложнённая кровотечением;
- ***;
- ***;
- ***.
Согласно
«Российским клиническим рекомендациям по урологии» от 10 февраля 2017 года были
допущены ошибки:
а) в
сборе информации, не детализировано начало заболевания, как давно у больного
появились симптомы нарушения ***, в т.ч. учащенное, затрудненное, прерывистое,
вялой струей, которые характерны для ***, обращался ли пациент к специалистам,
какое ранее было проведено обследование и лечение.
б) не
полно собран анамнез жизни, в т.ч. перенесенные заболевания, из которых
заслуживают внимание ***. Перед плановой операцией желательно было провести
ФГДС, так как любое оперативное вмешательство может вызвать обострение ***. В
день операции 12 апреля 2017 года с 12.00 часов у больного появились тошнота,
многократная рвота. 13 апреля 2017 года проводилась ФГДС, диагностирована ***,
признаков продолжающегося кровотечения
на момент осмотра не выявлено, повторная ФГДС не проводилось согласно
«Клиническим рекомендациям лечения больных с *** кровотечением» от 6 июня 2014
года.
На
вторые сутки после поступления больного проведены лабораторные исследования крови и мочи, результаты
которого говорили о воспалительном
процессе ***. Пациенту назначили эмпирические антибиотики, не назначены
посевы мочи на флору и чувствительность к антибиотикам. Перед проведением плановой операции не проводили
лабораторные исследования крови и мочи. Данному пациенту целесообразно было
выполнить 1 этап операции – наложение ***. Проведение одномоментной *** могло
привести к генерализации воспалительного процесса. К тому же у больного была
тяжелая сопутствующая патология (тяжелая форма ***), а операция длилась 3 часа
05 минут.
Продолжительность
операции и наркоза могли усугубить состояние больного в послеоперационном
периоде. В послеоперационном периоде на вторые и третьи сутки выраженные
изменения в общем анализе крови, биохимических
анализах, снижение гемоглобина, повышение азотистых шлаков. Все эти
лабораторные изменения говорят об активности воспалительного процесса в
организме больного. Не забрана кровь на СРБ, нет результатов
бактериологического посева мочи для назначения антибактериальной терапии, не
проведен осмотр терапевта перед операцией, чего требовал анестезиолог.
Отсутствует
интерпретация анализов в дневниковых записях коррекции лечения в соответствии с
изменениями в анализах, листы назначений неустановленной формы, в клиническом
диагнозе не указан «***».
Согласно
«Российским клиническим рекомендациям по урологии» от 10 февраля 2017 года
пациенты: не определен ПСА (простатический специфический антиген), не
забиралась кровь на гепатиты, ВИЧ-инфекцию.
Между
тем, эксперты пришли к выводу, что допущенные нарушения «Клинических
рекомендаций по урологии» не оказали какого-либо влияния на обострение
хронических заболеваний, имевшихся у Л*** Г.В.
Причинно-следственной
связи между допущенными нарушениями «Клинических рекомендаций по урологии» и
развитием тяжелого последствия – смерти пациента Л*** Г.В. не установлено.
Проведение
любого оперативного вмешательства у данного пациента могло вызвать
декомпенсацию и привести к развитию осложнений имеющихся хронических заболеваний.
Разрешая
спор и отказывая в удовлетворении требований Васильевой В.А. о взыскании
компенсации морального вреда с ответчика, суд первой инстанции исходил из того,
что вина ГУЗ УОКЦСВМП в наступившей смерти Л*** Г.В. отсутствует, прямой
причинно-следственной связи между действием (бездействием) ответчика и смертью
Л*** Г.В. не имеется.
Данный
вывод суда основан на правильно установленных обстоятельствах дела, оценке
доказательств, произведенной по правилам ст. 67 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации, нормах материального закона и мотивирован судом.
При
этом установленные судебно-медицинской экспертизой дефекты медицинской помощи Л***
Г.В., сами по себе, не могли являться основанием для удовлетворения иска.
Согласно
разъяснениям, данным в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской
Федерации от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по
спорам о защите прав потребителей» к отношениям по предоставлению гражданам
медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках
добровольного и обязательного медицинского страхования, применяется
законодательство о защите прав потребителей.
В
соответствии со ст. 14 Закона
Российской Федерации от 7 февраля 1992 года №2300-1 «О защите прав
потребителей» вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу
потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных
недостатков товара (работы, услуги), подлежит возмещению в полном объеме. Право
требовать возмещения вреда, причиненного вследствие недостатков товара (работы,
услуги), признается за любым потерпевшим независимо от того, состоял он в
договорных отношениях с продавцом (исполнителем) или нет.
В
силу положений ст. 15 указанного Закона моральный вред, причиненный потребителю
вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной
организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером)
прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской
Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит
компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации
морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения
имущественного вреда.
Из
материалов дела следует, что медицинская помощь с недостатками была оказана Л***
Г.В., при этом сама истица не являлась потребителем услуг ГУЗ УОКЦСВМП. Факт
смерти Л*** Г.В. исключает правовую возможность у иных лиц, в том числе
родственников потребителя услуг, предъявлять требования от имени потребителя,
так как наследственное правопреемство по правоотношениям, регулируемым Законом Российской Федерации от 7
февраля 1992 года №2300-1 «О защите прав потребителей» не предусмотрено.
В
данном случае истица просила взыскать компенсацию морального вреда, причиненного
ей смертью мужа. При этом экспертным заключением ГКУЗ «Ульяновское областное
бюро судебно-медицинской экспертизы» №063-М от 6 апреля 2018 года, а также
иными материалами дела не подтверждено, что смерть Л*** Г.В. наступила из-за
действий ответчика. Сам по себе факт оказания медицинских услуг с дефектами в
силу указанных норм права не является достаточным основанием для взыскания
компенсации морального вреда.
Основанием
гражданско-правовой ответственности может выступать совершение правонарушения,
предусмотренного законом или договором, либо иное обстоятельство,
предусмотренное законом или договором, и при наличии определенных условий:
противоправный характер поведения лица, на которое предполагается возложить
ответственность; причинная связь между противоправным поведением нарушителя и
наступившими вредоносными последствиями; вина правонарушителя; наличие у
потерпевшего лица вреда или убытков.
Причинная
связь является объективным условием ответственности, так как для возмещения
вреда во всех случаях необходима связь между действиями правонарушителя и
наступившими последствиями, при этом указанные действия должны являться либо
единственной причиной наступивших последствий, либо основной из нескольких
причин.
Для
возложения гражданско-правовой ответственности за наступившие неблагоприятные
последствия, в данном случае за последствия в виде смерти Л*** Г.В., необходимы
доказательства причинно-следственной связи между дефектами оказанной
медицинской помощи и его смертью, однако таких доказательств в материалах дела
не содержится.
Довод
апелляционной жалобы о том, что суд необоснованно положил в основу решения
заключение ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы»
№063-М от 6 апреля 2018 года, оно не может являться доказательством по делу,
так как не отвечает требованию допустимости доказательства, а при ее назначении
были нарушены права истицы, не может служить основанием для отмены решения.
Вопреки
доводам апелляционной жалобы, оценив в соответствии с требованиями статей 56,
67, 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации указанное
заключение в совокупности с другими доказательствами, представленными по делу,
суд первой инстанции правомерно принял его в качестве письменного
доказательства, поскольку эксперты предупреждены об уголовной ответственности
за дачу заведомо ложного заключения, выводы экспертов мотивированы, согласуются
с другими доказательствами по делу. Заключение экспертизы является заключением
врачей, обладающих специальными медицинскими познаниями в области судебной
медицины, урологии, анестезиологии, составлено в соответствии с требованиями
законодательства Российской Федерации. Каких-либо объективных данных,
позволяющих усомниться в обоснованности представленного заключения судебной
экспертизы, не имеется.
Кроме
того, с учетом указанных обстоятельств, а также, поскольку по смыслу ст. 79
Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации назначение экспертизы
не является обязанностью суда, довод апелляционной жалобы о том, что суд необоснованно
по своей инициативе не назначил по делу судебную экспертизу и не возложил
расходы по ее проведению на ответчика, также не свидетельствует о незаконности
обжалуемого судебного решения и не может повлечь его отмену.
Исходя
из принципа состязательности гражданского процесса, стороны имели возможность в
случае необходимости в соответствии со статьей 87 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации заявить самостоятельное ходатайство о проведении
по делу судебной экспертизы с постановкой экспертам соответствующих вопросов.
Права лиц, участвующих в деле, предусмотренные ст. ст. 35, 39, 57, 68, 164-66,
167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации Гражданского
процессуального кодекса Российской Федерации, в том числе право заявления
ходатайств, судом сторонам неоднократно разъяснялись. Каких-либо ходатайств, в
том числе о назначении судебно-медицинской экспертизы, истицей заявлено не
было.
Позиция
истицы, изложенная в жалобе, по существу сводится к ее несогласию с принятым
судом решением по основаниям, которые были предметом судебного рассмотрения.
Эти доводы основаны на неверном толковании норм права, направлены на иную
субъективную оценку обстоятельств, установленных и исследованных судом первой
инстанции, а потому не могут служить основанием к отмене решения суда первой
инстанции.
Выводы
суда основаны на полном и объективном исследовании имеющихся в деле
доказательств, правовая оценка которым дана судом по правилам ст. 67
Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, соответствует нормам
материального права, регулирующим спорные правоотношения.
Судебная
коллегия не усматривает предусмотренных ст. 330
Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены
обжалуемого судебного постановления по доводам, приведенным в апелляционной
жалобе.
Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса
Российской Федерации, судебная коллегия
определила:
решение Ленинского районного суда города Ульяновска от 20
июля 2018 года, с учетом определения того же суда от 13 сентября 2018 года об
исправлении описки оставить без изменения, а апелляционную жалобу Васильевой
Валентины Александровны – без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи:
