УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД
Судья Зобова Л.В.
Дело № 33-2613/2018
А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е О П Р
Е Д Е Л Е Н И Е
г. Ульяновск 29 июня
2018 года
Судебная коллегия по гражданским делам Ульяновского
областного суда в составе:
председательствующего Коротковой Ю.Ю.,
судей Гурьяновой О.В. и Костенко А.П.,
при секретаре Насыбулловой Э.Ф.
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по
апелляционной жалобе представителя Тюриной Юлии Александровны – М *** А*** Г***
на решение Железнодорожного районного суда города Ульяновска от 21 марта 2018
года, по которому постановлено:
в
удовлетворении исковых требований Тюриной Юлии Александровны к государственному
учреждению здравоохранения «Сурская районная больница» о взыскании компенсации
морального вреда, материального ущерба отказать в полном объеме.
Заслушав доклад судьи Гурьяновой О.В., пояснения Тюриной
Ю.А. и её представителя М*** А.Г., поддержавших доводы апелляционной жалобы,
заключение прокурора Сальникова А.А., полагавшего решение суда законным и
обоснованным, судебная коллегия
У С Т А Н О В И Л А:
Тюрина Ю.А. обратилась в суд с иском, уточненным в ходе
судебного разбирательства, к ГУЗ «Сурская районная больница» (далее – ГУЗ
«Сурская РБ») о взыскании компенсации морального вреда, материального ущерба.
В обоснование заявленных требований указала, что *** 2016
года умер её отец Т*** А.К.
21 марта 2016 года Т*** А.К. обратился в ГУЗ «Сурская РБ» с
целью профилактики и лечения *** в условиях стационара. В период нахождения в
указанной больнице Т*** А.К. заболел ***. При поступлении в стационар он был
осмотрен, жалоб на повышенную температуру и кашель не было. Его лечащим врачом
была Разинова Т.В.
В ночь с 23 на 24 марта 2016 года у него поднялась
температура и начался кашель, о чем он сообщил медицинскому персоналу, однако
24 марта 2016 года он врачами не осматривался.
На обходе 25 марта 2016 года отец пожаловался лечащему врачу
на заложенность носа, першение в горле и ему был выписан препарат «Кагоцел»,
который в больнице отсутствовал, иного лечения назначено и проведено не было.
26 марта 2016 года отец врачами не осматривался.
27 марта 2016 года гражданская жена Т*** А.К. - Я*** В.Е.
сообщила лечащему врачу Разиновой Т.В. о его состоянии. Осмотром была
диагностирована ***, после этого её отца
на реанимационном автомобиле госпитализировали в Ульяновскую областную
клиническую больницу, где он умер ***
2016 года.
Причиной смерти Т*** А.К. явилась ***.
30 марта 2016 года было проведено заседание комиссии по
разбору внутрибольничной инфекции в ГУЗ «Сурская РБ», на которой сделан вывод о
том, что Т*** А.К. заболел *** в период нахождения в указанном медицинском
учреждении.
По факту смерти Т*** А.К. возбуждено уголовное дело по ч. 2.
ст. 109 УК РФ, которое находится в производстве Карсунского межрайонного отдела
СУ СК РФ по Ульяновской области. Она (истица) признана потерпевшей по данному
уголовному делу. Врачу ГУЗ «Сурская РБ» Разиновой Т.В. придан статус
подозреваемой.
Проверками ООО «РГС-Медицина», территориального органа
Росздравнадзора по Ульяновской области, результатами судебно-медицинской
экспертизы, проведенной ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской
экспертизы», установлена причинно-следственная связь между смертью Т*** А.К. и
действиями медицинского персонала ГУЗ «Сурская РБ»
Полагает, что в результате несвоевременного оказания
медицинской помощи, неправильного диагностирования заболевания персоналом ГУЗ
«Сурская РБ» у Т*** А.К. развились
тяжелые осложнения, приведшие к летальному исходу.
Смерть близкого человека причинила ей (истице) сильные
нравственные страдания и переживания, которые должны быть компенсированы
ответчиком.
Кроме того, Тюрина Ю.А. в связи с ухудшением своего здоровья
была вынуждена обратиться к врачу и пройти медицинское обследование. Она
понесла расходы на погребение (оплата ритуальных услуг, поминальные обеды,
заказ и установка могильной ограды). В связи с преимущественным проживанием
в г. Москва она понесла
значительные затраты на транспортные расходы в ходе поездок из г. Москва в г.
Ульяновск, р.п. Сурское и обратно для организации похорон и поминок, участия в
следственных действиях по указанному уголовному делу.
Истица просила взыскать с ответчика компенсацию морального
вреда в размере 6 000 000 руб.,
материальный ущерб в размере 203 800 руб. 80 коп., из которых: оплата
ритуальных услуг – 65 000 руб., стоимость поминальных обедов – 36 800 руб., транспортные расходы –
95 250 руб. 80 коп., медицинское обследование – 7950 руб.
Судом к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих
самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены ГУЗ
«Ульяновская областная клиническая больница», Министерство здравоохранения,
семьи и социального благополучия Ульяновской
области, Разинова Т.В.
Рассмотрев заявленные требования по существу, суд постановил
приведенное выше решение.
В апелляционной жалобе представитель Тюриной Ю.А. – М***
А.Г. просит отменить решение суда и удовлетворить заявленные истицей требования
в полном объеме.
В обоснование доводов жалобы указывает, что экспертное
заключение ООО «РГС-Медицина» от 20 октября 2016 года подтвердило тот факт, что
медицинская помощь Т *** А.К. оказана некачественно, диагностика и лечение
проведены с нарушением целого ряда клинических рекомендаций и приказов
Министерства здравоохранения.
Согласно выводам комиссионной медицинской судебной
экспертизы № ***, несвоевременная диагностика *** и его осложнений у Т*** А.К.
в условиях нахождения в ГУЗ «Сурская РБ» и, как следствие, позднее начало
адекватного лечения, состоит в прямой причинно-следственной связи с наступлением его смерти.
Заключением экспертизы № *** от 27 сентября 2017 года,
которое суд первой инстанции положил в основу своего решения, также
установлено, что причиной смерти Т*** А.К. явилось заболевание ***, тяжелое его
течение, а в действиях врача Разиновой Т.В. имеются нарушения, которые частично
находятся в причинно-следственной связи со смертью Т*** А.К.
Полагает, что судом
первой инстанции дана неверная оценка представленным
доказательствам.
Суд необоснованно отклонил ходатайство Тюриной Ю.А. об оглашении
в судебном заседании протоколов допроса свидетелей, допрошенных в ходе
расследования уголовного дела.
Суд не учел то, что в ходе предварительного судебного
заседания представитель ответчика признал иск в части требований о возмещении
материального ущерба.
Суд не принял во внимание позицию прокурора, который
требования о компенсации морального вреда поддержал, и просил снизить его
размер до 700 000 руб.
В суде апелляционной инстанции истицей заявлено ходатайство
о назначении по делу судебно-медицинской экспертизы.
Судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело в
отсутствие не явившихся участников процесса, извещенных надлежащим образом о
времени и месте рассмотрения дела судом апелляционной инстанции.
В соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского
процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции
рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной
жалобы, судебная коллегия не находит оснований к отмене решения суда.
Из материалов дела следует, что 21 марта 2016 года в
терапевтическое отделение ГУЗ «Сурская РБ» на основании направления участкового
терапевта З*** В.Г. был госпитализирован Т*** А.К., *** года рождения, с
диагнозом: ***.
В период нахождения Т*** А.К. на стационарном лечении в
указанном медицинском учреждении его
лечащим врачом являлась заведующая терапевтическим отделением больницы -
врач-терапевт Разинова Т.В., которая после госпитализации назначила ему
соответствующее лечение.
22 марта 2016 года Т*** А.К. также был осмотрен хирургом С***
Г.А. и выставлен диагноз «***».
25 марта 2016 года Разинова Т.В. осмотрела Т*** А.К. в связи
с жалобами пациента на насморк, першение в горле, а также выявленным
покраснением задней глотки, выставила ему диагноз: *** и назначила помимо
препаратов для лечения заболевания ***, противовирусный препарат «Кагоцел».
*** 2016 года (воскресенье) Т*** А.К. был осмотрен дежурным
врачом Р*** И.Ф., в ходе которого было выявлено ухудшение состояния здоровья
пациента, в связи с чем им в терапевтическое отделение была вызвана
врач-терапевт Разинова Т.В.
После проведения Т*** А.К. рентгенограммы легких
врач–терапевт Разинова Т.В. выставила ему диагноз «***», и в тот же день около
17 часов после консультации с главным пульмонологом Ульяновской области
направила Т*** А.К. для дальнейшего лечения в ГКУЗ «Ульяновская областная
клиническая больница».
*** 2016 года около 12 часов в реанимационном отделении ГКУЗ
«Ульяновская областная клиническая больница» Т*** А.К. скончался.
Согласно результатам патологоанатомического исследования
причиной смерти Т*** А.К. явилось заболевание - *** Также выявлено
сопутствующее заболевание - ***
Из записи акта о смерти № *** от *** 2016 года следует, что
причиной смерти Т *** А.К., *** 1958 года рождения, явились: другие виды ***.
28 июня 2016 года старшим следователем Карсунского МСО СУ СК
РФ по Ульяновской области по факту смерти Т*** А.К. возбуждено уголовное
дело № *** по признакам состава
преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ.
21 августа 2016 года дочь умершего Т *** А.К. - Тюрина Ю.А.
признана потерпевшей по уголовному делу № ***.
На момент рассмотрения настоящего гражданского дела
производство по уголовному делу № *** не окончено.
Отказывая в удовлетворении заявленных истицей требований,
суд первой инстанции исходил из того, что достаточных доказательств наличия
прямой причинно-следственной связи между выявленными дефектами оказания
медицинской помощи больному Т *** А.К. в ГУЗ «Сурская РБ» и наступлением смерти
Т*** А.К. не имеется.
Оснований не согласиться с указанным выводом у судебной
коллеги не имеется.
Согласно статье 1064 Гражданского кодекса Российской
Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит
возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (п. 1).
Лицо, причинившие вред, освобождается от его возмещения,
если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом обязанность возмещения
вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда (п. 2).
Пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской
Федерации предусмотрена обязанность юридического лица либо гражданина
возместить вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных,
должностных) обязанностей.
В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса
Российской Федерации под моральным вредом понимаются нравственные или
физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на
принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага
(жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность
частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные
неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и
другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на
результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права
гражданина.
Правовые, организационные и экономические основы охраны
здоровья граждан определены Федеральным законом от 21 ноября 2011 года № 323–ФЗ
«Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».
Положения части 3
статьи 98 указанного Федерального закона устанавливают, что вред, причиненный
жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается
медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством
Российской Федерации.
Из системного анализа действующего законодательства следует,
что при разрешении данной категории дел необходимо установить наличие вины в
противоправном поведении ответчика (действие или бездействие), наступившими
последствиями и причинно-следственной связи между таким поведением и
наступившими последствиями.
Для оценки действий (бездействия) работников медицинского
учреждения как противоправных исходным моментом является анализ объема и
содержания их обязанностей, предусмотренных применительно к тому или иному
медицинскому случаю, конкретным обстоятельствам оказания медицинской помощи.
Предъявляя к ответчикам требования о возмещении морального
вреда, материального ущерба истица ссылалась на заключения ООО «РГС -
Медицина», территориального органа Росздравнадзора по Ульяновской области, а
также судебно-медицинские экспертизы, проведенные как до возбуждения уголовного
дела, так и в рамках уголовного дела.
Согласно акту проверки Территориального органа
Росздравнадзора по Ульяновской области №
*** от 06 мая 2016 года, в ходе анализа медицинской документации Т*** А.К.
установлено неисполнение клинических рекомендаций «Острые респираторные
вирусные инфекции у взрослых», утвержденных решением Пленума правления
национального научного общества инфекционистов от 30 октября 2014 года:
- при формулировке диагноза «***» не учтены особенности клинического течения заболевания
(клиническая форма, степень тяжести, период болезни);
- при выявлении у Т*** А.К. 25 марта 2016 года *** не был
изолирован; не были назначены средства симптоматической терапии и
иммунотерапии, клинические анализы крови и мочи.
Аналогичные выводы об оказании некачественной медицинской
помощи больному Т*** А.К. содержатся в экспертном заключении (протокол оценки
качества медицинской помощи), составленном ООО «РГС - Медицина» от 20 октября
2016 года.
Из заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы
ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» № *** от 27 сентября 2017 года, проведенной в
рамках уголовного дела, следует, что непосредственной причиной смерти Т*** А.К.
явился *** тяжелого течения, осложненный ***.
В ходе проведения экспертизы было установлено, что в
действиях врача Разиновой Т.В. имеются нарушения должностных обязанностей,
выразившиеся в том, что при выявлении у Т*** А.К. 25 марта 2016 года ***
пациент не был изолирован; не учтены особенности клинического течения
заболевания; не назначены клинические анализы крови и мочи; не назначены
лекарственные средства специфической, симптоматической терапии и имуннотерапии;
при назначении препарата «Кагоцел» не проконтролировано выполнение данного
назначения; при выявлении отсутствия данного препарата в больнице он не был
заменен на аналогичный препарат, имеющийся в больнице; в связи с ухудшением
состоянии пациента 27 марта 2016 года он
не был переведен в реанимационную палату, в связи с чем отсутствовало
динамическое наблюдение у реаниматолога.
При этом эксперты указали на то, что вирусная инфекция у Т***
А.К. протекала с нетипичной (стертой) клинической картиной, в том числе
отсутствие высокой температуры тела, а сами жалобы, обусловленные ***, были
неактивные, скудные, предъявлены пациентом на обходе только 25 марта 2016 года.
С учетом записей в медицинской карте стационарного больного
результатов объективного осмотра жалобы больного были расценены врачом
правильно, пациенту был выставлен диагноз - *** (***).
Далее эксперты указали, что 27 марта 2016 года в 09.00
состояние пациента расценено как тяжелое, обоснованно назначены: общие
клинические анализы мочи, крови, анализ крови на сахар, ЭКГ в динамике,
рентгенография легких.
После проведения Т*** А.К. рентгенограммы легких 27 марта
2016 года лечащим врачом выставлен
диагноз - «***»
В связи с выявленным диагнозом проведена коррекция лечения,
пациенту назначены: увлажненный кислород, «Тамифлю», «Цефтриаксон»,
«Преднизалон», «Эуфелин», «Корглюкон», «Анальгин», «Димедрол», «Лазикс»,
изменена доза инсулина
Таким образом, специфическая (эзиотропная) противовирусная
терапия начата на третьи сутки от проявления и установления клиники ***, что,
по мнению комиссии экспертов, могло быть одним из факторов, способствовавших
прогрессивному ухудшению состояния Т*** А.К. и его смерти.
Вместе с тем, эксперты отметили, что своевременное
назначение этиотропной терапии гриппа («Тамифлю», «Реленза»), особенно при
наличии неблагоприятной фоновой
соматической патологии (подобной имевшейся у Т*** А.К.), не дает гарантии
благоприятного исхода заболевания.
Кроме того, эксперты указали, что хронические заболевания Т***
А.К., такие как *** – явились отягощающими факторами и способствовали снижению
иммунитета пациента, соответственно, его повышенной восприимчивости к
респираторно–вирусной инфекции, её нетипичной клинической картине, а также
склонности к осложненному течению ***,
высокому риску летального исхода.
Учитывая высокую летальность при данной форме гриппа и
наличие у Т*** А.К. тяжелой взаимно отягощающей
сопутствующей патологии, летальный исход даже при соблюдении всех
необходимых диагностических и лечебных мероприятий не исключается.
Также из экспертизы следует, что расшифровать этиологический
фактор острого респираторного заболевания, имеющегося у Т*** А.К., и выявить
наличие *** (***) методом исследования (ПЦР) в условиях районной больницы в
короткий промежуток времени не представлялось возможным, поскольку верификация
диагноза при проведении данного метода исследования (ПЦР) может составлять несколько дней.
Поскольку исход течения *** (***) зависят от дозы
возбудителя, состояния иммунной системы пациента, наличия сопутствующей
патологии, экспертная комиссия не усмотрела наличие прямой
причинно-следственной связи между нарушениями, допущенными врачом-терапевтом Разиновой
Т.В. и наступлением смерти Т*** А.К.
Оснований не доверять указанному заключению
судебно-медицинской экспертизы у суда первой инстанции не имелось, экспертиза
проведена с привлечением высококвалифицированных специалистов в различных
областях медицины, эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по
статье 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения, заинтересованности
экспертов в исходе дела не установлено.
Выводы указанного экспертного заключения подробно
мотивированы, сделаны на основе анализа всей медицинской документации,
представленной из ГУЗ «Сурская РБ» и ГУЗ УОКБ г. Ульяновска в отношении Т***
А.К., а также документов, составленных по результатам многочисленных проверок
качества оказания медицинской помощи в указанных лечебных учреждения (акт
проверки № *** территориального органа Росздравнадзора по Ульяновской области
от 06 мая 2016 года, протокол № *** заседания врачебной комиссии от 28 апреля
2016 года, протокол №*** заседания комиссии от ВБИ от 30 марта 2016 года, акт
экспертизы качества медицинской помощи *** от 20 октября 2016 года).
Кроме того, в распоряжение экспертов были представлены
материалы уголовного дела и, в частности, протоколы допроса свидетелей
Разиновой Т.В., Ю*** М.В., А*** Е.В., Г*** И.В., Я*** В.Е., Р*** И.Ф., З***
В.Г., Б*** П.А., В*** Н.В., Ж*** Е.Г.,
допроса подозреваемой Разиновой Т.В., допроса обвиняемой Разиновой Т.В.,
допроса экспертов Ц*** А.В. и З*** В.В., а также заключения ранее проведенных
экспертиз.
Каких-либо объективных данных, позволяющих усомниться в
обоснованности заключения судебной
экспертизы ; *** от 27 сентября 2017
года, не имеется.
Оценив представленные доказательства в их совокупности, в
том числе, заключения проведенных ранее в рамках уголовного дела медицинских
экспертиз (комиссионной медицинской экспертизы № *** от 15 августа 2016 года,
дополнительной комиссионной судебной
экспертизы № *** от 20 декабря 2016 года, комиссионной медицинской
экспертизы № *** от 25 апреля 2017 года, комиссионной медицинской судебной
экспертизы № *** от 09 июня 2017 года),
протоколы и акты оценки качества оказания медицинской помощи, показания
свидетелей, суд первой инстанции пришел к правильному и обоснованному выводу о
том, что при изложенных обстоятельствах факт смерти Т*** А.К. вследствие
виновных недобросовестных действий работников ГУЗ «Сурская РБ» не доказан.
Причинно–следственная связь между действиями ответчика и наступлением смерти Т***
А.К. отсутствует.
Учитывая, что компенсация морального вреда, по общему
правилу, допускается при наличии вины причинителя вреда, с учетом установленных
обстоятельств, суд пришел к обоснованному выводу, что оснований для возложения
на ответчика обязанности по выплате истице денежной компенсации морального
вреда не имеется. Соответственно, не имеется оснований и для удовлетворения
требований истицы о возмещении материального ущерба.
Доводы апелляционной жалобы указанный вывод суда не
опровергают.
Вопреки доводам жалобы, суд первой инстанции обоснованно
поставил под сомнение выводы предыдущих судебных экспертиз о наличии прямой
причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи Т*** А.К.
и наступлением его смерти, и положил в основу своего решения последнее
заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы № *** от 27 сентября
2017 года, проведенной в рамках уголовного дела.
С указанной оценкой представленных сторонами доказательств
судебная коллегия соглашается.
При этом судебная коллегия исходит из того, что и в
предыдущих судебно-медицинских экспертизах сделаны аналогичные выводы о том,
что неблагоприятным фоном для инфицирования вирусом гриппа и быстрого развития
тяжелых осложнений явились имеющиеся у Т *** А.К. заболевания, а своевременная
диагностика гриппа была затруднена вследствие атипичного течения заболевания.
Также экспертами было указано, что прогноз в отношении жизни пациента с учетом
фактора риска остается очень серьезным (л.д. 151, т.1). Более того, экспертами
отмечено, что вирусная пневмония самое тяжелое осложнение, она может быстро
прогрессировать и привести к смерти уже через 48 часов (л.д. 182, т.1).
При таких обстоятельствах, выводы указанных экспертиз
относительно наличия прямой причинно-следственной связи между несвоевременной
диагностикой гриппа, поздним началом его адекватного лечения, и наступлением
смерти Т*** А.К., являются сомнительными.
Кроме того судебная коллегия учитывает, что в состав
экспертной комиссии при проведении судебной экспертизы №*** от 25 апреля 2017
года были включены врачи ГУЗ УОКБ Ц*** А.В., Щ*** Е.Е., Ш*** И.В. (при этом
последний принимал участие в лечении пациента Т*** А.К. в период его нахождения
на лечении в ГУЗ УОКБ), что может свидетельствовать об их косвенной
заинтересованности, поскольку судебными экспертами оценивалось качество
медицинской помощи, оказанной больному Т*** А.К., как в условиях ГУЗ «Сурская
РБ», так и в условиях ГУЗ УОКБ. В
заключении экспертов № *** от 09 июня
2017 года при формировании выводов было использовано заключение экспертов № ***
от 25 апреля 2017 года.
Оценив представленные доказательства в их совокупности, суд
первой инстанции пришел к выводу об отсутствии вины медицинских работников в
смерти Т*** А.К. в связи с отсутствием прямой причинно-следственной связи между
неблагоприятным исходом заболевания и качеством оказанной ему медицинской
помощи, и отказал в удовлетворении иска.
Доводы апелляционной жалобы не содержат правовых оснований
для отмены обжалуемого решения суда, основаны на неправильном толковании
действующего законодательства, по существу выражают несогласие с произведенной
судом оценкой представленных по делу доказательств, оснований для переоценки
которых у судебной коллегии не имеется.
Решение основано на представленных сторонами
доказательствах, исследованных и оцененных судом по правилам статей 67, 71 ГПК
РФ.
Оснований для назначения по делу судебно-медицинской
экспертизы на стадии апелляционного рассмотрения судебная коллегия не
усматривает.
В соответствии с абзацем вторым части 2 статьи 327
Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной
инстанции принимает дополнительные (новые) доказательства, если признает
причины невозможности представления таких доказательств в суд первой инстанции
уважительными.
Исходя из протокола судебного заседания, сторона истца не
имела дополнений к судебному следствию и не возражала закончить рассмотрение
настоящего гражданского дела по существу на основании исследованных в суде
первой инстанции доказательств, ходатайств о назначении по делу соответствующей
судебно-медицинской экспертизы не заявляла.
Кроме того, все вопросы, изложенные в ходатайстве о назначении
экспертизы, получили свое разрешение при проведении судебных экспертиз в рамках
уголовного дела.
Как указывает истица, проведение судебно-медицинской
экспертизы в рамках настоящего гражданского дела необходимо для установления
вины причинителя вреда и причинно-следственной связи между наступившими
последствиями и действиями (бездействием) медицинских работников.
Между тем, указанные обстоятельства относятся к правовым
условиям, наличие или отсутствие которых устанавливает суд, анализируя и оценивая
представленные сторонами доказательства.
В данном случае суд, на основе анализа и правовой оценки
представленных доказательств, пришел к выводу об отсутствии необходимых условий
для удовлетворения иска.
При этом судебная коллегия полагает необходимым отметить,
что оказание медицинской помощи является специфическим видом деятельности,
проведение медицинских мероприятий, даже при условии их точного соответствия
установленным нормам и правилам, медицинским показаниям, не может гарантировать
полного выздоровления или иного ожидаемого пациентом результата, поскольку
действенность оказанной медицинской помощи зависит не только от выбранной
тактики лечения и действий медицинского персонала, но и от индивидуальных
особенностей организма, условий жизнедеятельности, иных, не поддающихся точному
прогнозированию и учету, обстоятельств, поэтому само по себе наступление вреда
здоровью пациента не является основанием для возмещения вреда.
При изложенных обстоятельствах, поскольку не доказано
наличие прямой причинно-следственной связи между действиями работников
ответчика и наступившими последствиями, оснований для удовлетворения требований
Тюриной Ю.А. по приведенным в иске доводам к ответчику по делу у суда первой
инстанции не имелось.
Вопреки доводам апелляционной жалобы, при разрешении
заявленных истицей ходатайств, в том числе об оглашении протоколов допроса
свидетелей из материалов уголовного дела, нарушений норм процессуального права
судом не допущено.
Нарушений норм материального и процессуального права,
влекущих отмену решения, не установлено.
В силу изложенного оснований для удовлетворения
апелляционной жалобы не имеется.
Руководствуясь статьей 328 Гражданского процессуального
кодекса Российской Федерации, судебная коллегия
О П Р Е Д Е Л И Л А :
решение Железнодорожного районного суда города Ульяновска от
21 марта 2018 года оставить без изменения, а апелляционную жалобу представителя
Тюриной
Юлии Александровны – М*** А*** Г***– без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи:
