УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

 

Судья  Романова М.А.                                                                        Дело № 33- 4478/2015

 

А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е  О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

 

город Ульяновск                                                                                   27 октября 2015 года

 

Судебная коллегия по гражданским делам Ульяновского областного суда в составе:

председательствующего Мирясовой Н.Г.

судей   Фоминой В.А., Чурбановой Е.В.

с участием прокурора Хасановой Е.А.

при секретаре Штукатурове С.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе общества с ограниченной ответственностью «Медгард-Ульяновск» на решение Засвияжского районного суда города Ульяновска от 27 июля 2015 года, по  которому постановлено:

Исковые  требования Межеедовой С*** В***, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетней Межеедовой А*** А***, к обществу с ограниченной ответственностью «Медгард-Ульяновск» о взыскании компенсации морального вреда, удовлетворить частично.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью  «Медгард-Ульяновск» в пользу Межеедовой С*** В*** компенсацию морального вреда в размере *** руб. *** коп.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью  «Медгард-Ульяновск» в пользу Межеедовой С*** В***, действующей  в интересах несовершеннолетней Межеедовой А*** А***, компенсацию морального вреда в размере *** руб. *** коп.

Взыскать  с общества с ограниченной ответственностью  «Медгард-Ульяновск» в доход местного бюджета государственную пошлину в размере *** руб. *** коп.

Взыскать  с общества с ограниченной ответственностью  «Медгард-Ульяновск» в пользу Государственного автономного учреждения здравоохранения «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан» *** *** руб. *** коп. за составление экспертного заключения.

В удовлетворении остальной части иска  Межеедовой С*** В***, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетней Межеедовой А*** А***, к обществу с ограниченной ответственностью «Медгард-Ульяновск» о взыскании компенсации морального вреда, отказать.

 

Заслушав доклад судьи Фоминой В.А., пояснения представителей ООО «Медгард-Ульяновск» Шушпанова С.Д., Уваровой Т.Г., Лебедевой О.В., третьих лиц Шведова С.А., Шведова А.С., поддержавших доводы жалобы, представителя истицы Ковдря Ю.А., возражавшей против доводов жалобы, заключение прокурора Хасановой Е.А., полагавшей решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

 

У С Т А Н О В И Л А :

Межеедова С.В., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетней Межеедовой А.А., обратилась в суд с иском к ООО «Медгард-Ульяновск» о  компенсации  морального вреда.

В обоснование иска указала, *** 2014 года ее сын, Межеедов М.А., *** года рождения, скончался в лечебно-диагностическом комплексе «Медгард-Ульяновск» после плановой санации полости рта. При первичном обращении сын жаловался на зубную боль, кариес, стоматологами клиники после проведенного осмотра, был поставлен ряд диагнозов, а именно: х*** В связи с болезненностью проводимого  вмешательства было рекомендовано  использование при лечении общего обезболивания. Анестезиологом ООО «Медгард-Ульяновск» Ш*** ***2014  был проведен осмотр,  противопоказаний к применению наркоза выявлено не было, рекомендована общая, сочетанная анестезия. По заверениям врачей все должно было пройти успешно, сын дал согласие на использование общего обезболивания. Однако, после введения анестезии, в процессе лечения медицинскими работниками  была констатирована остановка кровообращения. После проведенных реанимационных мероприятий в *** часов *** минут ее сын умер, не приходя в сознание. В медицинском свидетельстве о смерти от ***.2014 в качестве предварительной причины смерти указан о***. ***.2014 отделом судебно-медицинской экспертизы умерших ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» начата экспертиза по установлению причины  смерти ее сына, по окончании которой в заключении эксперта № *** от  ***2014 установлена окончательная причина смерти и сделаны следующие выводы: п***. Считала, что экспертное заключение является достаточным доказательством вины сотрудников ООО «Медгард-Ульяновск», проводивших лечение.  Смертью сына ей были причинены неизмеримые страдания. В результате действий врачей она лишилась самого близкого человека - единственного сына, которого воспитывала самостоятельно на протяжении 18 лет, после его смерти она потеряла смысл жизни. Горе от потери ребенка трудно описать словами, оно не становится меньше по прошествии времени, боль только усиливается. Она до сих пор испытывает чувство утраты, беспомощности и одиночества, не может нормально  питаться и спать, сосредоточиться на работе тоже не получается. Ее дочь Межеедова А.А. тоже очень тяжело переживает утрату родного брата,  с которым была очень близка, стала плаксивой и замкнутой, пропал интерес к учебе и развлечениям. Из-за халатности врачей их жизнь разрушилась, они испытывают страдания, с которыми  невозможно справиться, отвлечься от мыслей о потере они не могут.  Их страдания усугубляются тем, что виновные в смерти врачи ООО «Медгард-Ульяновск» до сих пор не понесли наказания (уголовное дело до настоящего времени не возбуждено), не считают себя виновными в смерти ребенка, и более того, продолжают работать в клинике, подвергая риску других пациентов. 

Просила взыскать с ответчика в свою пользу компенсацию морального вреда в сумме *** руб.; в пользу Межеедовой А.А. компенсацию морального вреда в сумме *** руб.; в свою пользу расходы по оплате государственной пошлины в сумме *** руб.

Судом, в порядке ст. 43 ГПК РФ в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора,  привлечены Министерство здравоохранения и социального развития Ульяновской области, Нефёдова Г.Н., Шведов С.А., Шведов А.С.

Рассмотрев данный спор, суд постановил вышеприведенное решение.

В апелляционной жалобе ООО «Медгард-Ульяновск» не соглашается с решением суда, просит его отменить как незаконное и необоснованное  и принять новое решение об отказе в удовлетворении требований Межеедовой С.В. При этом указывает, что заключение экспертизы, которое суд положил в основу решения, является противоречивым и необъективным, не соответствующим установленным требованиям. Считает, что ГАУЗ «РБСМЭ МЗ РТ» г. Казани, вопреки объективным данным и реальной картине развития событий, пришли к выводу об асфиктическом характере смерти. Выводы экспертов противоречат установленным обстоятельствам дела. Полагает, что в состав комиссии экспертов должен был быть привлечен специалист-эндокринолог.

Судом необоснованно проигнорированы представленные ответчиком доказательства правильности применения дыхательных интубационных трубок соответствующих диаметров и наличия  в структуре «Полинаркона-12»  волюметра, а также данные наружного исследования, проведенного судмедэкспертом на месте события в стоматологическом кабинете, исключающие возможность асфиктического характера смерти. Более того, по данным интраоперационного мониторинга физиологические показатели оставались в норме и данных на развитие гипоксического состояния не наблюдалось. По мнению автора жалобы, суд необоснованно отказал в назначении дополнительной экспертизы. 

Кроме того, ответчик в жалобе ссылается на нарушение норм ГПК РФ при вынесении судом определения о назначении экспертизы.

В возражениях на апелляционную жалобу прокурор Засвияжского района г. Ульяновска и представитель Межеедовой С.В. - Ковдря Ю.А., считая решение суда законным и обоснованным, просят оставить его без изменения.

Истица, третьи лица, надлежащим образом извещенные о месте и времени рассмотрения дела, в судебное заседание судебной коллегии не явились, на основании статьи 167 ГПК РФ судебная коллегия находит возможным рассмотрение дела в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, возражений на жалобу, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с ч.1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации  суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе.

Согласно ч. 2 и 3 ст. 98 Федерального закона РФ от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 09.05.2015) медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

В соответствии со ст.1068 ГК РФ юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых обязанностей по общим основаниям согласно ст.1064 ГК РФ.

В силу ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Нравственные переживания, связанные с утратой родственников, являются основанием для компенсации морального вреда, что следует из п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 № 10 с изменениями и дополнениями, внесенными постановлениями Пленума ВС РФ от 25.10.1996 № 10, от 15.01.1998 № 1, от 06.02.2007 № 6 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда».

Из материалов дела следует, что 30.07.2014 Межеедов М.А. обратился в ООО «Медгард-Ульяновск» с целью санации полости рта под общим обезболиванием. При осмотре врачом-стоматологом Н*** Г.Н. выявлена д***, кроме фронтальных на нижней челюсти, был оговорен план лечения, разбитый на 3 этапа в разные дни из-за сложности и объема работы. Первый день проведения частичной санации назначен на ***2014.

***.2014 при проведении запланированного лечения  в ООО «Медгард-Ульяновск» Межеедов М.А. умер.

Межеедов М.А. являлся сыном истицы Межеедовой С.В. и братом Межеедовой А.А.

По заключению  эксперта судебно-медицинской экспертизы ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» № *** от 12.09.2014 причиной смерти  явилось заболевание ф***, на фоне медицинского вмешательства!%.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы №*** от 15.07.2015, проведенной на основании определения суда экспертами Государственного автономного учреждения здравоохранения «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан»,  заболеваний, которые могли стать причиной смерти Межеедова М.А. во время лечения зубов под общим наркозом, не установлено.

Согласно   представленной медицинской карте №*** («Медгард») Межеедову М.А. был установлен диагноз: «Х***

Учитывая множественное поражение зубной  системы, необходимость удаления зубов, лечения (подготовка зубных каналов для наложения пломбировочного материала) - большой объем работы; настрой и желание пациента (страх перед процедурой) - принятие решения о проведении медицинских манипуляций в условиях общей анестезии *** 2014 было обоснованным.

До проведения анестезии Межеедов М.А. был осмотрен врачом- анестезиологом: собран анамнез, были сделаны общий анализ крови, электрокардиограмма (ЭКГ). Согласно протокола анестезии гемодинамика была стабильная - АД 120/60, пульс 70-80 в минуту. Противопоказаний к проведению наркоза в медицинских документах не установлено.

После стандартной премедикации, проведена внутривенная анестезия препаратами п*** с управляемым ручным дыханием через интубационную трубу № 5 аппаратом «Полинаркон 12». Согласно записям в наркозной карте - течение анестезии без особенностей.

Однако, проанализировав анестезиологическое обеспечение, результаты судебно-медицинской экспертизы трупа Межеедова М.А., гистологическую экспертизу № *** от 22.05-18.06.2015 года (ГАУЗ «РБСМЭ М3 РТ» г. Казань), комиссия пришла к следующим выводам в со­ответствии с поставленными перед ней вопросами:

- диаметр интубационной трубки, использованной при даче наркоза (№ 5, что указывает на внутренний диаметр 5 мм) не соответствовал диаметру дыхательных путей пациента (*** лет, рост *** см, вес *** кг). По данным литературы («Клиническая анестезиология» Дж. Эдвард Морган - мл., Мэгид С.Михаил, Майкл Дж. Мори, Москва, Издательство БИНОМ, 2011 г., стр. 121, 457) - рекомендуемый размер трубок, лицам мужского пола старше 18 лет - 7,5 - 9,0 мм. Со­противление воздушному потоку обратно-пропорционально четвертой степени радиуса трубки, и поэтому предпочтительнее использовать у взрослых трубки № 8 и большего диаметра, чтобы уменьшить сопротивление воздуху и улучшить дыхание при острой дыхательной недостаточно­сти. С помощью трубки большего диаметра легче аспирировать содержимое бронхов. (Ф.Р. Ахме­рова, И.Ю. Родионов, В.М. Маврин «Легочно-сердечная и мозговая реанимация», Казань, 2002 год, стр. 39). По медицинской карте не указана, какая по размеру трубка использовалась в процес­се реанимационных мероприятий с *** часов *** минут, когда была констатирована остановка серд­ца и дыхания потерпевшего.

- при ручной вентиляции лёгких на аппарате «Полинаркон 12» не возможен точный кон­троль дыхательного объема.

Использование трубки № 5, отсутствие точного контроля за дыханием пациента с *** часов *** минут (начало операционного наркоза) до *** часов *** минут (момент установления отсутствия дыхания у потерпевшего и сердцебиения) в течение 3 часов 30 минут - создали условия для разви­тия гипоксического состояния.

При интубации трахеи была проведена тампонада ротоглотки, но указаний на удаление там­пона перед экстубацией, так, же не указано.

При судебно-медицинской экспертизе трупа Межеедова М.А. установлены признаки асфиктической смерти: ***

Судя по данным гистологической картины, гипоксическое состояние развилось в процессе анестезиологического пособия и лечения зубов, точное время, по представленным медицинским документам, установить не представляется возможным.

Реанимационные мероприятия с использованием стандарта реанимации не могли дать же­лаемого результата, так как наступила смерть головного мозга.

Таким образом, имеется прямая причинная связь между оказанием медицинской помощи (анестезиологического пособия) с развившейся асфиксией и смертью Межеедова М.А.

Согласно медицинской карте №*** при проведении реанимационных мероприятий *** 2015 года с 12.50 часов до 14.40 часов применялся а*** (введено 97 мл). В 14.35 часов с развитием фибрилляции желудочков сердца (зарегистрированные по электрокардиограмме в 12.23 час. и 12.42 час.) был применен дефибриллятор. «В настоящее время в патогенезе фибрилляции желудочков и остановке сердца большое внимание уделяется гиперкапнии, наблюдающейся при действии различных анестетиков и острой коронарной недостаточности. В процессе наркоза в крови накапливается избыточное количество углекислоты, даже при нормальной концентрации кислорода, pH крови при этом снижается, что вызывает нарушение проводимости, вплоть до оста­новки сердца» (Е.И. Чазов, В.М. Боголюбов «Нарушение ритма сердца», М., Медицина, 1972 г. стр. 182). Применение а*** и дефибриллятора также не могли дать эффекта, так как они применялись на мертвом сердце.

При судебно-медицинской экспертизе трупа Межеедова М.А. каких-либо изменений со сто­роны надпочечников в виде феохромоцитомы не установлено, что и подвержено гистологически­ми исследованиями, проведенными в процессе комиссионной экспертизы. Выявлены о***. Таким образом, по клиническим данным, описанным в медицинской карте амбулаторного больного, признаков катехоламинового криза не установлено.

Суд первой инстанции, дав надлежащую оценку представленным по делу доказательствам, пришел к правильному выводу о наличии оснований для возложения на лечебное учреждение ответственности за причинение морального вреда, при этом судом учтено заключение экспертизы, по выводам которой оказание Межеедову М.А. медицинской помощи (анестезиологического пособия) находится в прямой причинной связи с развившейся асфиксией и смертью Межеедова М.А.

Доводы апелляционной жалобы, оспаривающие выводы судебно-медицинской экспертизы, не могут быть приняты во внимание, поскольку достаточной совокупности доказательств, которые бы опровергали выводы экспертной комиссии, ответчиком не приводится.

Ссылка ответчика на необходимость привлечения специалиста-эндокринолога к исследованию причины смерти Межеедова М.А. не может быть принята судебной коллегией во внимание.

Согласно абзацу 2 п. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции оценивает имеющиеся в деле, а также дополнительно представленные доказательства. Дополнительные доказательства принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него, и суд признает эти причины уважительными. О принятии новых доказательств суд апелляционной инстанции выносит определение.

Из материалов дела следует, что представители ответчика ознакомлены с заключением экспертизы, проведенной на основании определения суда, и имели возможность в суде первой инстанции заявить ходатайство о получении консультативного заключения, чего сделано не было.

Ссылка представителей ответчика и третьих лиц на заключение специалиста по результатам рецензирования заключения судебно-медицинской экспертизы от 23.09.2015 также несостоятельна, поскольку указанное заключение выполнено после принятия судом решения.

Доказательств уважительности причин препятствующих ответчику и третьим лицам заявить в суде первой инстанции о дополнительных доказательствах по делу не представлено, в связи с чем, оснований для принятия новых доказательств в суде апелляционной инстанции не имеется.

Таким образом, судебная коллегия оценивает имеющиеся в деле доказательства.

Оснований сомневаться в правильности и обоснованности экспертного заключения, проведенного на основании определения суда, не имеется. Указанное экспертное заключение Государственного автономного учреждения здравоохранения «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан» отвечает требованиям относимости и допустимости. При этом заключение дано компетентной экспертной комиссией, члены которой обладают соответствующей квалификацией и опытом работы, необходимыми для проведения экспертного исследования. Кроме того, в распоряжение экспертов были предоставлены материалы гражданского дела, медицинские документы, представленные сторонами, каких-либо оснований для сомнения в достоверности изложенных в заключении сведений и выводов не имеется, равно как и не усматривается наличие какой-либо заинтересованности экспертной комиссии при формулировании выводов по поставленным на разрешение экспертов вопросам. Данное заключение верно расценено судом первой инстанции в качестве допустимого доказательства. Проведение комиссионной судебно-медицинской экспертизы соответствует требованиям статей 21 и 22 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». В процессе проведения экспертизы экспертами исследованы материалы настоящего гражданского дела, данные протоколов места происшествия, патологоанатомического исследования трупа, медицинская документация Межеедова М.А. и акт судебно-гистологического исследования.

 

Ссылка представителей ответчика в суде апелляционной инстанции на незаконный состав экспертной комиссии, давшей заключение по данному делу, а именно согласование на участие в проведении экспертизы специалистов Ц*** В.Н., В*** З.Г. и Л*** И.А., и участие в проведении экспертизы иных экспертов, является несостоятельной.

В силу абзаца второго части 1 статьи 85 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случае, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта либо материалы и документы непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения, эксперт обязан направить в суд, назначивший экспертизу, мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение.

Из определения суда о назначении экспертизы от 28.04.2015 следует, что проведение экспертизы поручено экспертам Государственного автономного учреждения здравоохранения «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан». Также установлено право экспертного учреждения на привлечение иных специалистов, не состоящих в штате экспертного учреждения, для производства данного заключения.

В данном случае экспертное заключение составлено экспертами ГАУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан» Г*** Р.М., П*** Т.Г., Л*** Л.М., а также привлеченными специалистами Ц*** В.Н., В*** З.Г. и Л*** И.А., экспертной комиссией дано полное и мотивированное заключение, эксперты до начала производства исследования были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации. Выполнившие заключение эксперты имеют высшее медицинское образование, высшие квалификационные категории по соответствующим специальностям, а также значительный стаж работы по специальности.

Доводы жалобы на нарушение норм ГПК РФ при вынесении судом определения о назначении экспертизы не влияют на законность принятого судом решения, поскольку данное определение вступило в законную силу. Кроме того, нарушений процессуального законодательства при оценке собранных в деле доказательств судом не допущено. 

Необоснованна также ссылка представителей ответчика на заключение судебно-медицинской экспертизы от 22.12.2014, проведенной ГКУЗ «Ульяновское областное бюро судебно-медицинской экспертизы», поскольку данная экспертиза проводилась по материалам проверки по факту смерти Межеедова М.А. на основании постановления следователя следственного отдела по Ленинскому району г.Ульяновска СУ СК РФ по Ульяновской области, без учета материалов гражданского дела.

Таким образом, оснований для назначения повторной либо дополнительной экспертизы по данному делу не имелось.

Размер компенсации морального вреда определен судом правильно, с учетом положений ст.ст. 151, 1101 ГК РФ, обстоятельств причинения вреда, индивидуальных особенностей истцов, перенесенных ими нравственных и моральных страданий в связи со смертью близкого человека.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда, основанными на правильном применении норм права, регулирующих правоотношения в сфере компенсации морального вреда.

Принимая во внимание, что выводы суда соответствуют установленным по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, основаны на правильном применении норм материального и процессуального права, у суда апелляционной инстанции отсутствуют основания для отмены или изменения судебного акта.

Доводы апелляционной жалобы не содержат правовых оснований к отмене решения в обжалуемой части, поскольку не опровергают выводы суда, а выражают несогласие с оценкой судом исследованных по делу доказательств, которым судом дан надлежащий анализ и правильная оценка по правилам ст. 67 ГПК РФ.

Оснований, предусмотренных ст. 330 Гражданского процессуального кодекса РФ, для отмены решения суда не установлено.

В силу изложенного решение суда является правильным и отмене по доводам апелляционной жалобы не подлежит.

Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

 

Решение  Засвияжского районного суда города Ульяновска от 27 июля 2015 года оставить без изменения, а апелляционную жалобу общества с ограниченной ответственностью «Медгард-Ульяновск» - без удовлетворения.

 

Председательствующий

 

Судьи: